Давай смотаемся в Монтрё!

Глава первая.
Что есть любовь — фигура речи!

Что есть любовь — фигура речи,
Бездонность тьмы, безумство встречи,
Взгляд с высоты, позывы плоти,
Полет души, на этой ноте

Сиянье бога, хим. ловушка,
Охотник, дичь, прицел и мушка
Инстинкту дань, слиянье тел,
Каскад страстей, земной предел

Размолвки бред, обид нелепость,
Ночной сумбур, гормонов крепость,
Иллюзий ширь, внезапный холод,
Конец безумств, а ты немолод

Но и не стар и в поиск снова,
Труба зовет, долой оковы
Что есть любовь, загадка, тайна,
Здесь формул нет, скажу банально

И хорошо, что есть завеса,
Нельзя знать все, ведь жизнь не пьеса,
Любовь одна, подделок море,
Люби сейчас, пока в фаворе

А завтра день, доставит пищу,
Любить горазд и принц и нищий,
А планы чушь и накипь интеллекта,
Любовь, как смерч, не упускай момента

Так все устроено, до нас и после нас,
Когда сошлись и в профиль и в анфас
Что есть любовь, фигура речи,
Глаза в глаза, держа за плечи

И повторяя непрестанно, лишь ты одна,
Лишь ты желанна, слова признанья,
Легко слетают, мужское эго воплощают,
Она внимает с улыбкой хитрой,
Мотив знакомый и средств палитра
Дуэль сердец, борьба амбиций,
Собранье жриц и груз традиций,

Не красота миры спасает,
Свеча любви не угасает

Элегия!

Давай смотаемся в Монтрё,
Что нам Париж с его полями,
С его кровавыми дарами
И пышнотелыми коврами
Давай смотаемся в Монтрё

Давай отправимся в Монтрё,
И всем завистникам утрем,
Тот самый шнобель между глаз,
Давай отправимся в Монтрё

Давай останемся в Монтрё,
Там не найти хулиганье,
Там не пирует воронье,
Давай останемся в Монтрё

Там сонм таинственных видений
И пляски скачущих оленей,
Поток чужих воспоминаний
И смесь набоковских терзаний

Давай отложим возвращенье,
Умерим наш порыв и рвенье,
Нам не решить бином Ньютона,
Поскольку выведен давно
И вообще тайн не осталось,
Пусть связь времен и не распалась
И потерпел закон урон
И слабый к сильному стремится,
На брудершафт и на поклон
И в доле гангстер с бизнесменом,
И аппетит у всех отменный,
А если есть военнопленный,
То режут голову ему,
Не отсидишься и в Крыму
Зато в Монтрё вполне спокойно,
Здесь не идет религий бойня
И состязание столетий,
Монтрё сторонкой обошло,
А впрочем знать откуда мне,
Быть может и до них дошло
И машет саранча крылами,
Поедем лучше в Фонтенбло

 

Что наша жизнь? Любовь!

Что наша жизнь?
Любовь!
И больше ничего,
А остальное?
Мелочь, дополненье,
Топтать любовь нет хуже преступленья,
Прочь прогонять,
Отодвигать в сторонку,
Засасывать в житейских бурь воронку,
Стыдливо морщиться,
О долге вспоминать,
Негласно отметать и в грязь ронять,
Что это даст,
Какой в том позитив?
К чему любовь терять,
И на красавиц взгляд свой не бросать,
К чему отскоки, маски, игры, жертвы,
Нам не ответят внятно даже мэтры,
Любовь!
Ее ростки священны,
И лишь они спасут нас от геенны,
В семейных узах, как в тюрьме,
Любовь бессмысленно томится
И ранит крылья словно птица,
Не лжет с тобой наедине,
В неволе ей не угнездиться,
Ей подавай простор полей
И пятизвездочный отель,
Гул городов,
Рев водопадов
И только скуки ей не надо,
Одно и тоже обрамленье
И монотонность дней скольжения,
Один и тот же ритуал,
Один и тот же пьедестал,
Ей не по нраву и не по уставу,
Она взрывна и боязлива,
И горяча и терпелива,
Капризна, вздорна, неумна,
Но высока ее цена,
Она нас греет и лелеет,
О сделанном не сожалеет,
В иные измеренья манит,
Кого — то ждет, кого — то ранит,
Когда уходит все тускнеет,
Когда приходит — розовеет,
Кошмарит, губит, возрождает
И сладострастием пылает
Но навсегда приходит редко,
Ее капризы,
Антрепризы,
Невольно ритмы учащают
И к соучастью приглашают,
Способны больно бить и метко
И если вдруг она скончалась,
По тихому, не корчась в муках,
С другим сошлась и обвенчалась,
Не проклинай ее, как суку,
Способна резать по живому,
К другой метнуться иль к другому,
Так горяча в своих порывах,
Захочет и шагнет с обрыва,
На возраст, статус или стать,
Ей абсолютно наплевать,
Ее забавы бесконечны
И нелогичны и беспечны,
Она вмещает целый мир
И обещает шумный пир,
Так воздадим ей по заслугам

 

Несовпадение желаний

Несовпадение желаний, как капли точащие камень,
Волнообразность настроений и вязкий опыт примирений,
Обрывки пошлых обещаний, что гасят вспыхнувшее пламя
И тщетность пройденных путей, забав, лукавства и затей,
Притухших чувств протуберанцы и память едких наслоений,
Эмоций всплеск в манящем танце, сиюминутность ощущений,
Тебе туда, а мне обратно, тебе восходно, мне закатно,
Тебе на север. мне на юг, где зной прогреет, как утюг,
Тебе в альков, а мне не надо, тебе любовь, а мне досада,
Тебе скитанья под луной. а мне бы стать самим собой,
Тебе галопом по подъезду и сплетен рой подобен съезду,
А я желаю тишину, без приложения, одну,
Все реже чувства на манеже и совместимость под вопросом,
Душевный грим, игра, подделка так часто пользуются спросом,
Инерционность подавляет, надежды мнимые внушает,
Скользим по лезвию привычки и ленимся искать отмычки,
Несовпадение желаний, холодный лепет оправданий,
Привычки, прихоти, капризы, разбитых в прошлом чувств эскизы
И ощущенья на разрыв и психика идет на срыв,
Несовпадение желаний, в кого из двух мы бросим камень?
Не всем дано звездеть со вкусом, в душе саднит, как от укуса,
Картина маслом, натюрморт, рожденный опытом аккорд

Вместо предисловия
Джей Рип. «Судьба»
Был только один выход, ибо наши жизни сплелись в слишком запутанный узел гнева и блаженства, чтобы решить все как-нибудь иначе. Доверимся жребию: орел — и мы поженимся, решка — и мы расстанемся навсегда.
Монетка была подброшена. Она звякнула, завертелась и остановилась. Орел.
Мы уставились на нее с недоумением.
Затем, в один голос, мы сказали: «Может, еще разок?»
Любовь — ненависть и судьба!

Любовь и ненависть,
В одном сосуде,
В одном напитке,
Долой вуали
И прочь накидки,
Бери пожитки,
Не пресмыкайся,
Мир очень хлипкий,
К разрухе склонен,
Хоть внешне крепок,
Но ты лишь слепок,
Напиток крепок
И потом липким,
Глаза и щеки,
Твои покрыты,
Куда податься,
Кому отдаться,
Зачем терзаться,
Коль есть всевышний,
С судьбою в ссоре,
Взгляни на море,
Оно утешит,
И успокоит
И упокоит
И охранит
И боль загонит,
В мечты ущелье,
Расскажет сказку,
Вручит указку,
Внушит подсказку,
Любовь и ненависть,
В одном флаконе,
В одном бурбоне,
Звон хрусталя,
Вкус миндаля,
Песнь соловья,
Концерт кошачий,
Истерик бездна,
Еще недавно,
Была любезна
И сонм улыбок,
Скользил по глади,
Игра каприза,
Искра сознанья,
Бросок пираньи
Укус словесный,
И аут близок,
А трюм так склизок,
Очнись маэстро,
Не будь столь пресным,
Пропей балладу,
Умчись в Элладу,
Замри с надеждой,
Ведь перед бездной,
Как над обрывом,
Где нам тоскливо
И одиноко,
По воле рока,
Стоять придется,
Жизнь унесется

 

Есть одиночество вдвоем

Есть одиночество вдвоем,
Когда непониманье душит
И жар души смертельно сушит,
Провалы чаще чем подъем

Есть одиночество вдвоем,
Когда от разговора тошно
И так понять друг друга сложно,
Что только время зря крадем

Есть одиночество вдвоем,
Когда страх встречи неизбежен,
И ты кошмарно центробежен,
Подальше лучше отойдем

Есть одиночество вдвоем,
Когда черта подведена,
А впереди нас ждет стена,
Что мы совместно возведем

Есть одиночество вдвоем,
Когда оковы заржавели
И в разных комнатах постели,
С тоской взираешь на проем

Но что — то держит и пугает,
И для решающего шага,
Не набирается отвага
И что — то предостерегает

Пусть остается так, как есть,
Хотя и зыбко, но привычно,
Не так уж все катастрофично,
Пусть остается так, как есть

 

Мы вляпались оба

Мы вляпались оба, свободу отринув
И пропуск в неволю себе заказав,
Медовые ночки, в быту заморочки,
Свобода сжималась, как грозный удав,
Свобода сжималась, а тьма надвигалась,
Скандалы катились лавиной сплошной,
Забыли, что где — то она обреталась,
Когда мы решили сойтись под луной,
Но что — то осталось? Да, есть кишкомотство,
Один добрый взгляд и десяточка злых,
Прогресс в отношеньях? Увы, лишь уродство,
И ненависть хлещет, становишься псих,
Два старых, нелепых, пустых деграданта,
Устало мелькают зубами скрипя,
Во что превратились? Наверно в мутантов,
Не в силах расстаться, друг друга гоня

 

Случайная связь

Случайная связь, как выстрел в ночи,
Любви подуставшей замену вкуси,
Чем дольше ты в ней, тем больше зависим,
Возможен обрыв, без боли, без писем

А если нагрянут терзанья, сомненья
И флирт словно омут затянет в мгновенье,
А если эмоций придет новизна
И эта случайность сожжет и дотла

Игра в отношенья, иная реальность,
Космический ветер, другая ментальность,
Момент пресыщенья, спасительный круг,
Конец отношеньям, есть свежий недуг

И новая страсть поглотит и задушит,
Виток по спирали былое обрушит,
Бывает и так, что уходит супруга,
Вини лишь себя, что ослабла подпруга

Что стиль поведенья в канон не вписался
И ты за порогом, за дверью остался,
Случайная связь, как порочный магнит,
Возьмет и прильнет и заговорит

Случайная связь, как подпорка для брака,
Царапин покрытье составом для лака
Случайность случайна? В глубинах сознанья,
Ответ не сыскать, гнила, аморальна,
Несет наслажденье, как плод провиденья
Иль горечь страданья, а может все вкупе,
Небесно — земное и то и другое
И нам не понять алхимию чувств,
Гармоничность сближений,
Проколы и бреши, разрыв отношений,
Двойное начало, где разум и сердце,
Конфликт первородный, как блюдо без перца,
Как совесть с инстинктом, закручено лихо,
Ночным лабиринтом не выбраться тихо,
Кому удается, а кому — то и нет,
Отсутствуют нормы и общий рецепт

 

Уйти или остаться?
Почти по гамлетовски

Уйти
Чтоб обрести вновь жар души,
Придать мгновеньям скоротечность,
Пока не поглотила вечность,
Растаять в нежности чужой,
В надежде, той, не напускной,
Почувствовать себя в полете,
Вкусить то блюдо, что вчера,
Недосягаемым казалось,

Остаться
Прочь все миражи,
Они так приторно похожи,
Хотя их судьбы и несхожи,
Косяк иллюзий в блуд заводит,
Все ждешь чего – то впереди,
А там сплошной туман и смог,
И скалит зубы грозный рок

Уйти
Порвать связующие нити,
Уехать с милой на Гаити
Или хоть к черту на рога
И прошлому сказать: Пока,
Нет не пока, не до свиданья,
Дойти до края расставанья,
Податься в красок новизну

Остаться
И погрузиться вновь в рутину,
Мир отштампованных видений
Психологических крушений,
Дать засосать себя моралью,
Скрипеть натужно на диване
Иль размечтаться, сидя в ванне,
Дизайн продумывать жилища,
А в общем, братцы, скукотища

Души порывы
Вот так и мечется душа,
Меж берегами: сердце, разум,
Но не ухватишь вместе, разом,
Стабильность или новизна,
Подъем спокойный – крутизна,
Прыжок в блаженство — пустоту,
Пусть трещина, зато своя,
Очаг, как много в этом слове,
Не доводи до сквернословья,
Союз сердец, но нелегальный,
Или легальный и банальный,
Во лжи познать грехов свободу
Или, как в омут, в непогоду
И черных лебедей дразнить
И не по детски замутить

А жизнь одна
А жизнь одна и повороты,
Способные достать до рвоты,
Не каждый миг тебе даются,
Не то, что чай испить из блюдца,
И от расчетов пользы мало,
И нет волшебного кристалла,
Который мог бы дать ответ,
Но вижу в том лишь я рецепт,
Что коль включил ты поворот,
То надо следовать ему,
Не наворачивать зигзаги
И не пикировать в овраги,
Что в прошлое влекут и манят,
Исподтишка тебя дурманят

 

Как уходят женщины от нас

Как уходят женщины от нас,
Взор потупив, сохранив осанку,
Бросив невзначай коктейль из фраз
Мысленно нарисовав баранку

С видом повелительниц над тьмой,
В образах мужских для нас сокрытых
Овладевших тайной неземной,
Серой повседневностью убитой

Как уходят женщины от нас,
Если стали им неинтересны,
Стали ускользать от их проказ,
И застыли, вжав в сиденья чресла

Сложностей у жизни чересчур,
А лимит терпенья истончаем
И летит душа на перекур
В новом измеренье пребывая

Как уходят женщины от нас,
Как неважно, важно почему,
Если разрушается каркас
И свобода ставкой на кону

Трактовать стабильность, как порок
Или как бесценную заслугу,
Все возможно, если дать зарок,
Что без фальши смотришь на подругу

 

Женщинам!

Из инета — Почему женщины выносят мозг?

Большинство пар распадается не из-за измен, дурных привычек, финансовых, интимных или бытовых проблем. Самая распространённая причина разрывов заключается в том, что женщины выносят мозг своим мужчинам, убивая тем самым по отношению к себе всё живое.

Не выносите мозг мужчинам,
Не отдаляйте от себя,
По им неведомым причинам,
Любовь вы губите, любя,

Любовь вы губите любя
И эта правда непреложна,
Вы любите в любви себя,
Вам не становится тревожно

Вам не становится тревожно,
Глухи вы к доводам супруга,
Опасность чувствовать подкожно,
Пока не закружила вьюга

Пока не закружила вьюга
И чувства холод не сковал
И вы не слышите друг друга
И в отношениях провал

И в отношениях провал
И неминуема разлука
И множится обид завал
И вместо страсти боль и мука

И вместо страсти боль и мука,
Но это чувствует лишь он,
В Амура выстрелил из лука
И снова холостой прогон

Она в прищуре ироничном,
А мысли у него просты,
Он смотрит на нее скептично,
На сквозняках дрожат кусты

На сквозняках дрожат кусты,
Печально зрит небесный свод
И помыслы уж нечисты,
С ней не сварить тебе компот

С ней не сварить тебе компот,
И не согреться в злую стужу,
Она одна, как целый взвод,
Все, что имеет, все наружу

Все что имеет, все наружу
И повторенья, как озноб,
Я отдалась по жизни мужу,
А ты ведешь себя, как сноб

А ты ведешь себя, как сноб
И чуткости не проявляешь
И бьешь меня словами в лоб,
И невниманьем истязаешь

И невниманьем истязаешь,
Пространство ищешь для себя,
Друзей в семью наприглашаешь
И развлекаешь не меня

И развлекаешь не меня,
Иронией порой изводишь
И я устала ждать тебя,
Все круче ты меня заводишь

Не разрушайте мозг мужчинам,
Оставьте чуточку свободы,
Иначе свет сойдется клином,
Не обойти закон природы,
В чужой окажется пироге,
Короткий поводок нескромен,
Развалит на ухабах дроги,
Мужчина с волею помолвлен,

 

Надлюбил и бросил!

Надлюбил и бросил, убежал и скрылся,
Где тебя матросит, у какого пирса,
Кто твоя богиня, будущая жертва,
Кроткое созданье или, как Электра,
Надлюбил и бросил, надкусил, не съев,
Деву заморозил, но каков успех,
Впереди задачи, гонки по телесам,
Пожелать удачи, нет, иди ты лесом

 

Сага о раннем браке и его последствиях!

Любовь или влюбленность, все одно,
Сраженье за любовь — Бородино,
От взгляда милой враз бросает в дрожь,
Ты на себя нисколько не похож,
А сердце бьется молотом кузнечным
И кажется, что ты присох навечно,
Сама судьба предстала и зовет,
Ты призван ею, юный санкюлот,
А разум твой на время отключен,
Алхимией любви распят и обольщен,
Советы умудренных пролетают
И в памяти следов не оставляют,
Ничто не омрачает, не гнетет,
Чужая мысль в твой ум не заползет,
Сомненья спят, неблизко пробужденье,
Любовь, она подобна наважденью,
Оформить отношенья? Да, готов,
Понятно все, не надо лишних слов,
Толпа, шампанское и тамада в запале
И гости пьяные подарки передали
И крики: «Горько, горько», пир горой,
Ее целуешь ты в затяжку, как ковбой,
Все состоялось, шум затих за сценой,
Мы притомились праздничною пеной,
Друг другу отдались до сил потери,
Умолкли упоительные трели,
Изгладились курьезы, тосты, речи,
Легли заботы, груз проблем на наши плечи,
Обычных буден проступила череда
И бытовых коллизий суета,
Вдруг обнаружилось, как ты эгоцентрична,
Капризна, субъективна, истерична,
А я в быту ничтожен, нехорош,
Зажимист, глуп и вовсе непригож,
Мы подставляем уши для советов,
Которые похожи на наветы,
Алхимия влюбленности в распаде,
И я и ты, как будто бы в накладе,
А плод любви растаявшей вопит,
Права качает, с нами говорит,
Мы миримся, но чувства жар остыл,
Мир потускнел, не принц я, а дебил,
И ты свой статус тоже обронила,
В душе зерно сомнений зародила,
Сосредоточила любовь на чаде,
Я где — то сбоку, исхожу в браваде,
И ноги в дом несут не с прежней силой,
Хотя мне нравится еще твой облик милый,
И мы живем, неровно и скандально
И трещина все шире, капитальней
Подвижки есть с годами в сфере быта,
Но ты насквозь чужая, Аэлита,
Друг друга воспевать уж перестали,
От созерцания мельканья подустали,
Себя ни в чем корить желанья нет,
В претензиях проходит ворох лет,
Я завожу подругу, с ней украдкой,
Встречаюсь, но регламент чаще краткий,
С годами и она мной недовольна,
Хотя в утехах более фривольна
И замуж хочет, так заведено,
Но я не лезу, пусть распахнуто окно,
А ты в подругах и в своем мирке порхаешь
И отношенья больше не латаешь
И можешь вслух спросить: «А ты мне кто?»
Как будто мы играли в спортлото,
Недаром сказки свадьбой завершались,
На этом судьбы как бы закруглялись,
Влюбленность и любовь, читатель, не одно,
Любовь не заведет тебя на дно,
Но за нее влюбленность принимая,
Возможность выбора, тем самым, отторгая,
В пучину лицемерья держим путь,
Но нам себя, отнюдь, не обмануть
И оттого так тяжко жизнь проходит
И в дебри безысходности уводит,
Ты постарел, устал и износился,
Не только телом, но душой переменился
Финал печален, но не атипичен,
И потому он мною обезличен,
В основе жизнь трагична, всем известно,
Есть разница: жена или невеста,
А также между мужем, женихом,
По волнам жизни ходит наш паром,
А чувства поглощает ход времен,
Влюбленностей фальшивый перезвон,
Смолкает, дальше только тишина,
От племени людей закрытая страна

Геннадий Пеккер
«Для женщины существуют 3 вида секса. Если вы думаете, что это «классика», «орал» и «анал», то вы ошибаетесь.
Это — из жалости, в благодарность и по любви».

Мой коммент:
Выведем за скобки такие виды секса, как гомосекс, лесбос, свинг, групповуху, секс — игрушки, садомазохизм, секс по телефону и его продолжение — виртуальный секс, некрофилия, педофилия и прочее, иначе зароемся в теме.
Оставим только нормальную гетеросексуальную связь.
Здесь умышленно смешаны два понятия: техника секса и его мотивация
«Классика», «орал» или «анал» это техника секса или его подвиды
Из жалости, в благодарность и по любви это мотивация женщины, истоки ее стремлению к половому соитию с партнером.
Перечень не является исчерпывающим, его можно дополнить: из чувства мести, корысть, из спортивного азарта, ( потому, что хочется) с голодухи, по принуждению, а возможно что — то еще. В женской головке много чего бродит и это варево порождает различные образы и сексуальные фантазии

Как вызвать женскую любовь и жажду секса,
Вопрос не праздный, надо кушать меньше кекса,
Иметь Феррари, Мерседес или Судзуки,
Холеный вид и мускулистый торс и руки,
А может так случиться, что не надо,
Ни кулаков, ни брынзы с шоколадом,
А просто подмигнуть и улыбнуться
И настроение создать и не замкнуться,
На жалость надавить, всплакнуть в жилетку,
Пропеть вполголоса Шекспира труд — сонетку,
Занозить сердце безразличьем напускным,
И устоять под женским взглядом, пусть косым,
Как знать чего ее душа желает,
Когда она в охоте пребывает

 

Превратности любви

Превратности любви — она не вечна,
Подобно лихорадке скоротечна,
Сегодня есть, а завтра под вопросом,
Сначала трещины, в дальнейшем перекосы,
Косые взгляды, колкие слова
И рубят чувств взаимность, как дрова,
В дуэльных отношениях двоих,
Когда он верит, что ты псих
И это все настолько обоюдно,
Что вам обоим в этом мире неуютно,
Того не выдержит любовь и устремится в даль,
Ведь это не ее просчет и не ее печаль,
Что секс уже не тот, партнер не идеален,
Исход лишен интриги и банален,
Но не всегда, бывают и эксцессы,
Когда не параллельные процессы,
Когда в одном вся чувственность отпала,
Ну а в другом она еще дышала,
Тома написаны на эту тему,
Диагноз есть, но как решать проблему
И это величайшая загадка
И нет у человечества отгадки,

Так мир устроен, извини, не обессудь,
Любовь настолько хрупкое создание,
Насколько иллюзорно мирозданье,
Мы собственные мифы потребляем,
В них страстно верим, а когда теряем,
В уныние и оторопь впадаем

Когда две правды на двоих

Когда две правды на двоих,
Опасная затея,
Здесь не помогут никому
Услуги брадобрея,

В смущенье сникнет медицина,
Конфликт умов — не скарлатина,
Обширно это воспаленье,
Что лишь свое приемлет мненье

И психиатр здесь не в подмогу,
Гипноз не властен и йога,
Все суета, бесполезняк,
Никак не выбраться, никак

Психолог может разобраться?
С тяжелым случаем соваться,
Наступит та же безнадега,
Попытки выглядят убого

И даже секс, как голубь мира,
Что заструится из эфира,
Лишь передышку обеспечит,
Характер схватки не облегчит

Когда две правды на двоих,
То ни одна не торжествует
В тупик ведет конфликт,
Лютует,
Когда две правды на двоих

 

 

 

 

 

 

Глава вторая
Богини!
По мотивам текста Саши Глювейна:
«Мата Хари ( Маргарета Гертруда Зелле) и еще 11 роковых женщин, которые сводили мужчин с ума»
По мнению Пабло Пикассо, существует лишь два типа женщин – богини и тряпки для вытирания ног.

Превратности судьбы, богини и рабыни,
Все вместе, по другому не бывает,
В любви богини, но в пристрастиях рабыни,
Букет порока никогда не засыхает

Уйдя во мрак, возврата нет оттуда,
Шпионских перипетий тайны скрыв,
Она оставила потомкам тайны блюдо,
Сколь дерзновенен был ее порыв,

Однажды ее бедность посетила,
Накинув покрывалом униженья,
Замужества ущербность удивила,
Ей не хватало опыта смиренья

И унеслась в Париж, развод с супругом,
Наездница, натурщик — бюст не тот,
Ей не везло, в душе метель и вьюга,
Но тут ее Гиме взял в оборот

Влюбился и протекцию составил,
Промышленник, большой знаток искусства,
Он ей свой зал для танца предоставил
И вот он звездный час и танец чувства,

Почти нагая, одеянье баядеры,
Роз лепестки на узкой сцене,
Эротика, подъем в иные сферы,
Она так рада этой перемене,

Теперь она звезда, звезда Востока
Политики, банкиры, офицеры,
Любой ее каприз в мгновенье ока,
Желанья, страсти, шашни и аферы

Как поклонялись ей Пуччини, Жюль Массне
И карточные игры так манили,
Она на содержанье у мужчин,
Они ее щедротами пленили

Пора раскрыть о ком я речь веду,
И это, как известно, Мата Хари,
Увы, уже к финалу подхожу,
За шпионаж судили нашу Хари

А был ли он, попала ли в опалу,
Прошло почти сто лет с семнадцатого года,
Шпионка или жертвой слухов пала,
Могли и осудить властям в угоду

К архивам доступ засекречен глухо,
А казнь ее перенесли в Венсен,
Не подлетит к секретам даже муха,
Ничто не вечно, вечен только тлен,

Перед расстрелом завтрак попросила,
К столбу ее привязывать не стали,
Ей хладнокровие отнюдь не изменило,
Она, как будто, сделана из стали

И на глаза одеть повязку не дала,
Сказала: » Я готова, господа,
«Да, куртизанка, но не предала»
И с этим распрощалась навсегда

Марлен Дитрих

 

А вот иного свойства персонаж,
Актриса и певица Марлен Дитрих,
Иной характер, блеск и эпатаж,
И имя это появлялось в титрах

О ней написаны десятки, сотни книг,
И на планете не было желанней,
Икона стиля и богини лик,
Пленяла с первой встречи тайной

Ремарк, Габен, Хемингуэя письма,
Любовников меняла, как перчатки,
Они, как гроздья, на красотке висли,
Известно, мы на ярких женщин падки

Сам Геббельс уговаривал остаться,
В Берлине вернуться, в светском обществе блистать
И полною свободой упиваться,
И 200 000 марок получать

К большой войне события катились,
Нацизм ей был противен изначально,
В Америку с Ремарком удалились,
На тот момент поступок тривиальный

Катились годы, красота не меркла,

За семьдесят, конец кинокарьеры,

Ушли ровесники, сама, лишь память не поблекла,

Пробьет в сердцах препоны и барьеры,

Марлен, ты эталон, ты навсегда,

Второй такой не будет никогда

 

Александра Коллонтай

Валькирия и демон революции,
Энергией кипучей потрясла,
Не нравились ей притязанья куцые,
Простора жаждала, любви и естества

Из — за нее стрелялись, погибали,
Сам адъютант царя отставлен был,
Впадали в меланхолию, страдали,
Их пыл любовный Сашу не смутил

Влюбленность, брак, ребенок и разрыв,
Другие сферы вдаль ее влекли,
В туман идей о равенстве порыв,
К служенью большевизму обрекли

Союз с Дыбенко — разница огромна,
Матрос моложе на семнадцать лет,
Но страсть ее темна и неуемна,
Поэтому такой кордебалет.

Гражданский брак под номером, под первым,
Плотину прорвало, они пример подали,
Но были споры и конфликты, нервы
И оба бесконечно зажигали

С годами поутихло, как обычно,
Жизнь развела, затем репрессий молот,
Она же дипломат вполне приличный
И заползал воспоминаний холод

Послевоенная Москва, советник в МИДе,
Коляска инвалида, но нужна,
Она в обойме избранных, в элите,
Она не выпала, горда собой, умна

Ей удалось в постели умереть,
Свободных отношений глашатаю,
В истории ее след не стереть,
И жрицей Эроса ее я нарекаю

 

 

 

 

Уоллис Симпсон

 

Уоллис Симпсон из другого ряда,
Дворянской крови голубой в ней ноль,
Но стала королю она отрада
Он сам отдался под ее каблук — король

Он властвовал недолго — меньше года,
Но твердость проявил и отстоял,
Сгустились тучи, разразилась непогода,
Но Эдуард восьмой позиции не сдал

Могу жениться я на Симпсон и конец,
Других нет вариантов у меня,
Ее, Уоллис поведу я под венец,
Иначе спрыгну с венценосного коня

В нее влюбился с первого же взгляда,
Но общество решило по другому,
Американку, шлюху нам не надо
И в Англии не будет по иному

И Англия лишилась короля,
А на престол взошел Георг шестой,
Роман достойный сильного пера,
Не знает мир второй истории такой

 

Лиля Брик (Лиля (Лили) Уриевна Каган)

 

А вот и Лиля Брик — достойная персона,
Любви и страсти знойной воплощенье,
Влюбляла вмиг и напрочь, безусловно
И похоть порождала и стремленье

Их с Маяковским тройственный союз,
Способен вызвать массу чувств недоуменных,
Когда она и Осип…., третьему не в плюс,
Поэт под дверью в состоянии взбешенном

Он все прощал ей, женщине с хлыстом,
За сексуальность и свободу нравов
И бился в дверь своим могучим лбом,
Писал поэмы, чтоб услышать: «Браво»

Он уходил к другим, но возвращался,
Она его обратно принимала
И чарами ее он наслаждался
И все метался и его не стало

Она еще два раза в брак вступала,
А в сорок пятом умер Осип Брик,
«Он умер и меня не стало»
Подъем по лестнице, инфаркт, какой — то миг

В шестидесятых у нее салон,
Таривердиев, Вознесенский, Окуджава,
Плисецкая, Щедрин, не перечислить всех, их много, легион
И Лиля Брик, как острая приправа

Подкралась старость, сломана бедро,
Но муза не желает быть обузой,
Ей образ светлый сохранить дано,
И прах развеять завещала муза

Гала Дали (Елена Дьяконова)

 

Еще одна Валькирия, пред нами
И не идейная, а алчная скорей,
Подобна урагану и цунами
И с ней Дали и пары нет странней

Они раз пятьдесят вступали в брак
И статус подтверждали в разных церквях,
Медовый месяц каждый раз, скандалов мрак,
Иные подвиги в сравненье просто меркли

В постели с первым мужем Элюаром,
Дали при них, а также Эрнст — художник
И свальных грех, вперед, без пеньюара,
Определить нельзя кто главный здесь любовник

Жалела об одном — нельзя с пятью и сразу,
Не позволяла анатомия, увы,
Не поддается темперамент пересказу,
Меняли сущность винные пары

У Сальвадора были кролики живые,
Он их любил, души не чаял в них,
Супруге надерзил, последствия прямые,
Ему к столу подали их

Однажды слуги кинулись на крик,
Она была побита и в крови,
А рядом гений с тростью, к ней приник,
Что скажешь, это выходка Дали

Два полушария у мозга одного,
Ничто на свете не могло их разлучить,
Она ушла, оставила его,
И без нее семь лет он смог прожить

 

Мизиа Серт

У нее было длинное имя-Мария София Ольга Зинаида Годебска.
Друзья и поклонники называли ее коротко и очень мило ,-Мизиа или Мися…

Красой, талантом и напором ослепляла,
Созвездий целых мир ей поклонялся,
Она вела их за собой и вдохновляла,
Под обаянье каждый попадался

Ее писал Боннар и Ренуар, сам Пикассо, Тулуз — Лотрек,
Ибсен и Пруст, Верлен и Малларме ее своею музою считали,
И сострадания ее достоин был любой нормальный человек,
Равинский и Равель Миси концерты посвящали

Она таланты находила, раскрывала,
Ей Дягилев вверял свои секреты,
Коко — Шанель с ней планы обсуждала,
А Ренуар писал ее портреты

И требовал, чтоб вырез был большим,
Такая грудь должна служить искусству,
Ее лицу не полагался грим,
Ее портреты пробуждали чувства

Одна из первых обладательниц авто
И к скорости была неравнодушна,
Зато могла пожертвовать манто
И без любви друзей ей было душно

Рожденное в любви не умирает,
Прославлена в веках, а я о ней не знал,
Узнал недавно, знанье впечатляет,
Она должна иметь свой пьедестал

Элизабет Тейлор
27 марта 1959 года 27-летняя Элизабет Тэйлор приняла иудаизм, взяв еврейское имя Элишеба Рахель.

Ее спросили как — то раз о самом главном,
Ответ был ожидаемым — Любовь,
Что было для нее всегда заглавным,
То, отчего бурлит и закипает кровь

Восемь браков, семь мужчин, четверо детей
И огромное число сыгранных ролей
Роль Клеопатры — величайшая в кино,
Что с ней сравниться может? Ничего!

На съемках стартовал роман,
Который сразу стал событьем века,
Любви причудливой и страстной караван,
Когда сошлись два сильных человека

Она ему, как пропуск в мир большой,
Неистова любовь, как в поединке,
Мужчина был, конечно, боевой,
И отвечал на чувства без заминки

Женаты оба, но какое дело,
Побег на виллу Порто Сан Стефано,
И разводиться тут же им приспело,
Под звуки развеселого канкана

В Торонто расписались, объявили,
Был старт удачным, двое вместе — бренд,
Недвижимость, роллс — ройсы, Пикадилли
Джет двухмоторный наречен Элизабет

Картины Рембрандта, Мане и Пикассо
И бриллианты для Элизабет,
Но критики набросили лассо
И течь дал их достойный бренд

Внезапно стало денег нехватать
Оскар промчался также мимо цели,
Он дал согласье в экшенах снимать,
Пошла халтура голливудской карусели

Он впал в запой, они расстались,
Случалась переписка, он все пил,
Периодически встречались,
Он никого так сильно не любил,

Повторный брак, уже совсем недолгий,
Не получилось, нет желанья больше,
И спуск, когда крутой, когда пологий,
У Ричарда нить жизни оказалась тоньше

Меня теперь влечет к рассказу о ином,
О том, как человек себя искал,
Бороться был готов со страшным злом,
Как Холокосту всей душою сострадал,

Она училась, синагогу посещала,
Иудаизму посвятить себя решила
И о захвате лайнера узнала,
Себя заложницей в Энтеббе предложила

Вела борьбу со спидом неустанно
И не жалея времени, труда
И пусть исход борьбы, увы, туманен,
Но люди не забудут никогда

Ей суждены по жизни многие печали
И опухоль в мозгу, гнев Ватикана,
А сколько раз мечту у Тейлор похищали
И жизнь казалась не милей капкана

Кумир толпы любил легенду Голливуда,
О Майкле Джексоне веду повествованье,
Не порывая дружбу с Майклом никогда,
Она на брак его отвергла притязанья

Когда он умер мир пустым казался,
Его она приблизила к себе,
На кладбище он рядом оказался,
Такая привилегия в судьбе

Наталья Кустинская

Брижит Бардо в российском исполненье
И не слабей ничуть оригинала,
Смутить пытался Магомаев пеньем,
Три года ждал согласья и сигнала

Баталов очарован, Смоктуновский,
Миронов был влюблен и заколдован,
А на неверность Натали смотрела жестко,
Ты муж, а стало быть обязан и закован

Борис Егоров — стильный и известный,
Фатеева смогла его пленить,
Но после брака вмиг сменила песню,
Что не могло его не оскорбить

Ее очаровал певец Спэтару Дан,
Его она втихую предпочла,
Но он узнал, что у нее роман,
А этого Наталья не учла

И в новый брак Борис вступил отважно,
Лет двадцать в этом браке жил
И чувствовал себя вполне вальяжно,
Подарками задаривал, любил

Так жизнь свела Кустинскую с Борисом,
Три дня на лестнице она его держала,
Соединились в ней богиня и актриса
И под напором его жара она пала

Однажды она с лестницы упала,
Тяжелый перелом, в любимом перемены,
Он изменил, простить сил недостало,
Ведь кораблю не избежать штормов и крена

 

Жаклин Кеннеди (Жаклин Ли Бувье)

 

 

 

Она была супругой президента,
Умна, красива и остра на язычок,
В ней сочеталась совокупность элементов,
Неугомонный Джон носился, как волчок

Да слабость к женщинам была ему присуща
И он особо это не скрывал
И в ореоле славы, всемогущий,
На женский пол охоту открывал

Но и Жаклин любил, любил безмерно,
И феей свою Джекки называл,
К ней относился с нежностью, отменно,
В поездках ее за руку держал

Ли Харви Освальд счастье оборвал,
Настал черед серьезных испытаний,
Жаклин держалась, хоть и кончен бал,
Чужих не подпуская в мир терзаний

Пять лет была одна и вот сюрприз,
Богат, как Крез и предлагает узы,
Пират от бизнеса, богатство это приз,
И в шоке Каллас — грека муза

Онассис дал ей жизни полноту,
Осыпал бриллиантами, деньгами,
Газеты возводили клевету,
Мотивов выбора ее не понимали

А на него обрушились несчастья,
За нашумевший брак пришлось платить,
Здоровье рухнуло, а с ним мечты о счастье,
Развод и пансион и не о чем молить

Дальнейший путь описывать нет смысла,
В нем нет уже значительных штрихов,
Картинка, как положено, зависла,
У моря замок, роскошь, аромат духов

 

 

Маргарита Коненкова («Мата Хари» из Сарапула)

 

 

Жена, любовница, шпионка,
Как сочеталось все в одной,
Прошла по обнаженной кромке
И с нераскрытою душой

Сердца притягивая лихо,
Таланты ею восхищались,
Она вела разведку тихо,
Иллюзиям не предаваясь,

Любовь к Сергею — благодарность,
К Альберту — нежность и заданье,
Она умна и не бездарность,
Не жизнь, а сказка с испытаньем

Каким — то чудом переписка сохранилась,
Эйнштейн ее боготворил,
Она агент влиянья, но влюбилась
И он ей информацию дарил

Но не всегда, не все, пределы были,
Он видел ситуацию насквозь
И за черту они не заходили,
Ведь то не игры были, а всерьез,

Когда она покинула его,
Семья в Москву вернулась в сорок пятом,
То не осталось больше ничего,
Лишь аневризма — враг его заклятый,

Ушел Энштейн, ушел и муж Сергей,
Она стара, больна и одинока,
А старость рабство, человек — пигмей,
И не избавишься от старости оброка

Она горда, идет наперекор,
Над ней не властна чья — то воля
И не переча никому и не в укор
И смерть от истощенья, выбор — доля

Примечание:
У Саши Глювейна в списке богинь числится также любимица Гитлера и Геббельса — Лени Рифеншталь

О Лени Рифеншталь писать я не желаю,
В реестр богинь я не хочу ее вносить,
Я к ней презрение и ненависть питаю
И не хочу ее превозносить
Глава третья
О людях и технике!

Айседора Дункан! Титаник! Джон Кеннеди!

 

Айседора Дункан была дамой шикарной,
Но судьба обошлась с нею крайне коварно,
Замотался однажды под колесами шарф,
Обхватил ее шею, как толстый удав

Почему обошлась с ней машина жестоко,
Отобрала дыханье в мгновение ока,
Кто откроет секрет и расколет машину,
Где найти для нее палача с гильотиной

Они в недрах железных что – то таят,
Потихоньку и молча нам, людям вредят,
Существа из металла, но тайна в них есть
И все факты трагедий, невозможно учесть

Был «Титаник» когда – то образцом парохода,
Бороздить собирался океанские воды,
Но случилось ему с льдиной мощной столкнуться
И с пробоиной мощной на дно окунуться

Так погибла мечта над стихией подняться,
Совершенство создать и с природой сравняться,
На «Титаник» смотрели с любовью и лаской,
Но напрасно толпой пароход был обласкан

Жуткой местью машин обаянье воздастся
И понять в чем причина никому не удастся,
Парадоксов цепочка, но разгадки все нет,
Тот кто любит машины получает билет

Получает путевку в мир иной, в мир теней,
Был Джон Кеннеди в целом совсем не злодей,
Президентом был выбран, причем не случайно,
Но содержит убийство нераскрытую тайну

В тот момент, когда Даллас его пышно встречал,
А продажный убийца в него ствол направлял
Взбунтовалась машина и прервала свой ход
И мишень поразил злосчастный урод

Президент был убит и не стало его,
А машина сорвалась будто ждала чего,
Это факт, а не миф, есть и много других,
Обрываю на том я печальный свой стих

 

Диана!

В ночь на 31 августа 1997 года в парижском тоннеле Альма погибла в автомобильной катастрофе принцесса Диана, женщина – легенда 20 столетия. Десятилетию этой черной даты посвящается

Они мчались в тоннеле на крутом «Мерседесе»
Папарацци за ними — будто связаны вместе,
Ожиданием счастья наполнялись их души,
Тот тоннель был последним кусочком их суши

Почему так случилось — нет тому объясненья,
Как внезапно подкралось роковое мгновенье,
Глазомер ли ослаб, перепил ли слегка,
Лишь гадают об этом в народе пока

Папарацци способны увязаться без спроса
И кружить постоянно будто дикие осы,
Аппарат словно жало, объективом нацелясь,
Отыскать нужный ракурс – в этом есть своя прелесть

Этот привкус погони, без него жизнь скучна,
Этот ветер азарта, в волосах седина,
Упустить невозможно, когда камера рядом,
Пусть потом проклинают, как последнего гада

Звук удара и нет этих нежных шептаний,
Распластались тела от металла лобзаний,
Только стоны и кровь, запах гари и тлена
И не вырваться им из машинного плена

А гудок «Мерседеса» все ревел и ревел,
О принцессе Диане «Мерседес» сожалел,
Все бензином пропахло и окуталось дымом,
Погибала в машине одинокая прима

И живая еще она долго лежала
И кошмарная боль ее тело терзала,
Папарацци и здесь, как пираньи в воде,
Не спасать, а снимать человека в беде

Так нелепо и страшно все тогда оборвалось,
Только память людская о принцессе осталась,
Только память да дети: Уильям и Гарри,
За прошедшие годы они взрослыми стали

Над Виндзорским дворцом флаг тогда приспустили,
Никого еще так, как ее не любили,
Даже Черчилль Уинстон был не так популярен,
Кенсингтонский дворец весь цветами завален

 

Глава четвертая
Лики и блики любви
в историческом ракурсе!

Неисчерпаемая тема

Неисчерпаемая тема,
О том, как чувства настигают,
Пленяют, держат и цепляют
И беспредельно опьяняют,
На части сердце разрывают,
Осадок мутный оставляют,
Сулят затменье, пресыщают,
Как листья в осень опадают,
Любовь на свалку отправляют,
Она законам неподвластна,
Она всесильна и всевластна,
Она диктатор и творец,
А без нее тоска, конец,
Но силу чувств, конвульсию страстей,
Не всем живущим суждено познать,
Есть люди мелкие, что мыслят без затей
И символ чувств у них один — кровать
И слово, что ему всегда под стать,
Которое не надо воспевать,
Возьмем царей, известнейших мужей,
Чьи чувства и дела нерасторжимы,
Прошедших и высоты и стремнины,
Их власть освободила от морали,
Но и они по человечески страдали:

Из данных Грозного Ивана,
В истории чей след не без изъяна,
Женился часто и с трагическим финалом,
Невесты подсылались ему валом,
Он первый раз женился по любви,
Его избранница звалась Анастасия,
Души не чаял в ней, сплошная эйфория,
Нашлись же недруги и Настю отравили
И изменился нрав у нашего царя
И взглядом над страной с надменностью паря,
Вошел во вкус и начал жен менять,
Страдания и смерть им доставлять,
Марию Темрюковну заточил,
Она была буйна и изменяла,
Замыслила лишить Ивана трона,
Но что — то не срослось, не рассчитала,
Сабурова — жена на две недели,
Цукатами, что с ядом угощалась,
Оперативно с жизнью распрощалась,
Четвертую бояре невзлюбили
И все желания по быстрому отбили
Ее перед царем оклеветали
И в монастырь для заточения отдали,
Иван в невесты выбрал Долгорукую
И обернулась жизнь большою мукою,
Не девственной на ложе возлегла,
И честью девичьей, увы, пренебрегла,
Цена за грех — страшнее не бывает,
Был царь суров, решил, что покарает
И в ледяной реке Марию утопили
И жажду мести коллективно утолили
И Анна юная в три месяца ушла,
Мелентьеву живой похоронили,
В измене Василису обвинили,
Нагой Марии повезло отменно,
Произошли на троне перемены,
Сменил усопшего царя другой
И выжить удалось Нагой

Теперь расскажем о Петре,
Великом реформаторе России,
Без акушерских курсов роды принимал,
Родного сына по отечески пытал,
Супругу Катю искренне любил,
Она в ответных чувствах не стеснялась
И вспышки гнева царского тушила
И нежность не скрывала, не таила,
Петруша ей однако изменял,
Царю измены с легкостью прощала
И в долгие разлуки подсылала,
Ему дворовых девок для утех,
Со временем любовника нашла,
Красавчика, что звался Виллим Монс
И поступил Петру на то донос,
Притворно отлучившись из дворца,
Вернулся и застукал их в объятьях
И побледнел, как смерть,
Глаза его сверкали,
Неверную жену они пронзали,
Пощаду Виллиму отнюдь не обещали,
Он нож охотничий то доставал, то прятал,
Стал Виллим Монс его врагом заклятым,
Его арестовал, жена на казнь смотрела,
И много мук душевных претерпела,
Когда на голову любовника смотрела,
Что в спальне Катерины обреталась
И по велению Петра не убиралась,
Прожив в таком соседстве, духом пав,
Вымаливать прощенье она стала,
Царь голову убрал, общенье прекратил
Лишь перед смертью нрав свой укротил
И умер на руках Екатерины

А вот иной английский персонаж,
Фигура важная, король, не паж,
Он назывался Генрихом восьмым
И отличался гонором крутым
Синебородым прозывался потому
И доставлял хлопот и сердцу и уму,
Жесток предельно, мрачен и циничен
И тем был от других персон отличен,
А в женах зрил расходный матерьял
И быстро надоевших удалял,
С супругой первой Катериной Арагонской,
Судился семь годков,
Что стоило немаленьких трудов,
Он с Ватиканом даже разругался
И от союза с Римом отказался,
Любви с Болейн так долго добивался,
Но года через три их брак распался,
Он ждал наследника, родилась дочь,
Свой гнев сиятельный не смог он превозмочь
И Анну обвинив надуманно в измене,
Прямым путем на эшафот отправил,
К Джейн Сеймур страстью сильной воспылав,
Через неделю после казни к ней припав,
Джейн в родах, к сожаленью, умерла,
Хотя могла спастись ценой ребенка,
Но выбор Генриха был прост: спасти дитя,
А с женским полом нет проблем для короля

Цари и короли в любви эгоистичны,
Ведут себя нескромно, неприлично,
Для них преград, препон не существует,
Награду получив, скучают и лютуют,
Свои причуды у людей искусства,
Чей долг описывать стремления и чувства,
Не так редки средь них оригиналы
И их истории любви вошли в анналы
К примеру, скажем, Александр Блок,
Его преследовал теории зарок,
Любви физической он не желал с супругой,
Даря ей комплименты не с натугой,
Мое блаженство, небо, солнце, тайна,
Моя любовь к тебе воистину бескрайна
И жизнь моя принадлежит тебе одной,
И с ней играй, духовно я с тобой
И без тебя я не смогу ни здесь, ни там,
Ты лучше всех, какие есть, прекрасных дам,
Наутро после первой брачной ночи,
Скрыть не смогла зареванные очи,
Полна решимости на совращенье мужа,
Палитра средств была неисчислима,
Одежда модная, парижское белье
Флирт с Белым, приворотное зелье,
Но все потуги мимо, мимо, мимо
И только через год мучительных усилий,
Она его сумела соблазнить,
Но удовольствие не вышло получить
И чтобы Вечную Жену не разлюбить,
К духовному родству поэт вернулся

А вот история иного содержанья,
Была у Бунина прекрасная жена,
Они во Франции на пару обитали,
И жили хорошо и не страдали,
К себе домой писатель пригласил,
Галину Кузнецову — даму сердца,
Чтоб бытию страстей добавить, перца,
Жену поставил перед фактом,
С Галиной я займусь интимным актом,
Но и тебя я в браке сохраняю,
От дел насущных не освобождаю,
Семь лет продлился странный треугольник
Позднее превратившийся в квадрат

А вот блестящий граф Толстой,
Он в личной жизни не терпел застой,
Устраивал проверочки супруге,
Не сдерживая страстности потуги,
Цыганки и крестьянки и прислуга,
Он всех знакомил с лучшим своим другом
И юбки ни одной не пропускал,
Мораль в то время дамам не читал,
С Базыкиной Аксиньей года три,
В любовной связи состоял писатель
И вел о похожденьях дневники
А Софья стала первый их читатель,
Мечтала о балах, театрах и приемах,
Но 19 лет без выезда в именье,
И граф любил ее с присущим ему рвеньем,
А по углам кухарок зажимал,
Любовный пыл так щедро расточал
И жизни смысл настойчиво искал,
Любовь жены с годами не угасла,
Но стала тяготить она его,
Казалось, что удушье вызывает,
Жить не дает, шпионит и терзает.
Изменчивы достоинства, пороки,
А наше дело извлекать уроки

Теперь художник Амадео Модильяни,
Я не могу сдержать потока брани,
Натурщиц совращал, история знакома,
А для художника почти что аксиома,
Но грех последний был значителен весьма,
Ему есть имя — Жанна Эбютер,
Ей высказал последнюю он волю,
Трагичной оказалась ее доля,
Должна уйти со мной из жизни этой,
Коль песня лебединая пропета,
Она под сердцем малыша носила,
Но предложение уйти так подкосило,
Прыжок с шестого этажа, решен вопрос,
Всего каких- то 22, жизнь под откос

Чудил в любви немало и Эйнштейн,
Он для жены составил манифест,
Милева неспособна на протест,
Альберт из женушки прислугу сделал,
В порядке вещи надо содержать
И трижды в день питанье подавать,
Перед детьми его не унижать
И чувств любовных от него не ожидать,
Хотя тот манифест и соблюдался,
Но брак их тем не менее распался

Другой ученый был шутник еще какой,
Похож на Бунина новейший наш герой,
Его оковы брака не смущали,
Он не вдавался в мелкие детали,
Жена, ты подождешь и отойдешь,
Я наш союз не ставлю ни во грош,
Я приведу девицу в нашу спальню,
А ты молчи иначе станешь крайней,
Не смей ее спугнуть, должна гордиться,
Успехам нынешним, боялся я жениться,
Придумывать лазейки и ходы,
Зачем подобные занятья и труды,
Цени родная, честен пред тобой,
Так получилось, жжет меня любовный зной,
Так вел себя Ландау Лев,
Жестокосерден был его напев

Жизнь человека есть сюжет,
Новеллы, пьесы и рассказа,
Не для всемирного показа,
Но для публичных лиц иначе,
А если с перчиком тем паче,
Историй всех не перечесть,
Страстей зигзагам нет предела,
Кто в адюльтер уходит смело,
Кого бросает в дрожь при взгляде,
В любви не отступить ни пяди,
Разматывать клубки сюжета,
Но не искать при том ответа,
Широк и темен человек,
Талант и нравственность вне связи,
У самой неприглядной мрази,
Есть положительный момент,
Он и поэт и гнусный тип,
Возможно чей — то прототип,
Мертвяще пуст и мыслью ложен
И пласт идей порой заложен
И подвиг может совершить
И зло большое сотворить,
В любви гигант, пигмей, урод,
Злодей, обманщик, жалкий скот,
Несчастный трус, ходячий анекдот,
Титан, красавчик, обольститель
И однолюб, души целитель,
Но о таких кто сразу и навеки,
Слагать мне нечего,
Слипаются уж веки

 

Адель и Фердинанд Блох — Бауэры
«Золотая Адель» фрагмент
Богатый еврей узнает, что жена изменяет с художником. Он заказывает у соперника портрет жены за огромную сумму. 4 года на эскизы. Результат: великая картина. Хотя любовь, разумеется, прошла.
Эта история, в которой есть любовь и ненависть, измена и месть, погоня и жертвоприношение. Морали в этой истории нет, какая может быть мораль у истории, в которой участвуют гений Густав Климт, роковая женщина Адель Блох Бауэр, картина стоимостью 135 миллионов долларов, Адольф Гитлер, Джорж Буш младший, Правительство США и народ Австрии. Наверное, вы уже догадались, что речь идет о картине Густава Климта «Портрет Адели Блох-Бауэр» или «Золотой Адели», еще эту картину называют «Австрийской Моной Лизой».

Как свет и тень любовь с изменой,
Не зная отдыха и тлена,
Бок о бок шествуют по жизни,
Как красоте и благородству,
Всегда сопутствует уродство,
Как отличить где то, где это,
Коль от заката до рассвета,
Находят оба наслажденье,
Любовь — подпитка для измены,
Измена — следствие любви,
Меж ними ревности есть тема,
Мы спотыкаемся о пни,
Взращенные набором этим
Без брачных уз стрела любви,
До адресата долетает
И сердце вмиг его пронзает,
А третий лишний — отойди,
Но не уходит, есть права,
На тело грешное и душу,
И изощренной местью сушит…..

Он Фердинанд, она Адель
И их союз хорош на диво,
Она богата и красива,
Умна, нежна и не спесива,
Но счастья не принес им брак,
Сгущался постепенно мрак,
Три раза родила Адель,
Пустой была их колыбель,
Смерть оставалась непреклонной,
Художник модный Густав Климт,
В Адель влюбился, легкий флирт,
В роман серьезный перетек,
В пучину страсти уволок,
О том судачила вся Вена,
Была скандальною измена,
Обласканный властями Климт,
Менял любовниц то и дело,
Детей внебрачных часто делал,
А Фердинанд рога носил
И отомстить ему решил,
Но как, чтоб больно и цивильно,
Чтоб сильно мучились, но стильно,
И тут пришла к нему идея,
Портрет своей жены закажет,
Измены узелок развяжет,
Им постоянно даст общаться,
Практически не разлучаться,
Вознагражденье баснословно
И ни какое — то там порно,
Великолепнейший наряд,
Пластины золотом слепят,
Колье, прическа и улыбка,
Вполне достойна Моны Лизы
Все пожелания, капризы,
Исполнены и учтены,
И оба сделались вольны,
Четыре года, сто эскизов,
Картина ценным стала призом,
Плодом упорного труда,
Но отношенья в никуда,
Ушли так плавно, навсегда,
Заказ их сильно утомил,
Любовь измором погасил,
Адель уж больше не влюблялась,
В постели сутками валялась,
Курила много и скучала
И никому не докучала
И в жизни Климта перемены,
Ему наскучили измены
Война навеяла хандру,
И в восемнадцатом году,
Внезапно умер от удара,
Адель семь лет еще прожила
И тоже в вечность укатила,
Не распознав коварство мужа,
Хоть и легла на душу стужа,
Аншлюс и Фердинанд бежит,
В Швейцарию маршрут лежит,
Там и скончался в сорок пятом,
Ушел один, без провожатых,
Судьба картины уникальна,
Кто пожелает вникнет в тайну,
Но то история другая,
Я здесь ее не излагаю

Клеопатра!

Египет! Царство юной Клеопатры,
Брат малолетний на престоле,
Рим не в восторге, что за распри,
Что не хватает им, доколе?

К ним прибыл Цезарь величайший,
Приведший Галлию в покорность,
Решать провинции судьбу,
К сомненьям не имеет склонность,

Он с ситуацией знаком,
Для Клеопатры неприятель,
Привык к решительным шагам,
Но даровал ему создатель,

Большой и сладостный сюрприз,
К нему пробилась египтянка,
В ковре, который размотали
И у него на сердце ранка

Она любовь в нем пробудила,
Сладкоголосая сирена,
Его пленила и добила,
Ведь то была ее арена,

Ее ристалище и схватка,
На этом поле победила
И за собою повела,
Отправились в низовья Нила,

Он потерял ориентиры,
Любовный пыл не угасал,
На золоченом судне плыли,
Пред ним всей жизни идеал

Дела меж тем не отступали,
Он с неохотой отбыл в Рим,
Где погрузился в ход событий,
Но страсть охотилась за ним

Ее он вызвал и пучина,
Вмиг поглотила их сердца,
Лавина чувств, рожденье сына
И смерть нелепая отца

Домой вернулась Клеопатра,
Удача стерегла царицу,
В нее влюбился Марк Антоний,
Любовь парила словно птица

День изо дня их страсть сжигала,
Казалось, нет любви верней,
Но Марк далек от идеала
И он женился не на ней

А на сестре Октавиана,
Был брак основан на расчете,
А в сердце Клеопатры рана,
Антоний в неге и почете

Но не забыть ему тот образ
И очертаний образец,
Он вновь в Египет отбывает,
Бесславен был его конец

Не искушен в морских сраженьях,
Всю жизнь на суше воевал,
А тут в разгар морского боя,
Он Клеопатру потерял

Ее триера развернулась,
Покинув горе – флотоводца,
У Марка все перевернулось,
Он перестал с судьбой бороться

И вслед за ней исчез с арены,
Миг малодушия познал,
Себя почувствовал песчинкой,
Что есть предательство узнал

А дальше весть – ее не стало,
Мечом себя он зарубил,
И в страшных муках, умирая,
Узнал, что зря себя убил

Ей 40 лет, уж не юна
И жизнь изрядно потрепала
И нервов тонкая струна,
Она на Августа запала

Но нет ответного порыва,
Не состояться страсти третьей,
Нет зова плоти, чувств прилива,
Здесь нам не нужно междометий

Она ушла за Марком вслед,
Вкусив укус змеи смертельный,
В истории оставив след,
Для драматургов беспредельный

 

Береника — иудейская Клеопатра

Кто знает что — нибудь о Беренике,
Что грацией затмила Клеопатру,
Последняя царица Иудеи,
Блиставшая красою и походкой,
Подобно самой нежной фее,
Три раза замужем, ни разу по любви,
Свидетель разрушения святыни,
Второго храма в Иерусалиме
И подавления восстанья иудеев,
Она была в гостях у Тита в Риме,
Он принимал ее в своих альковах,
Под злобный шепот римлянок придворных,
Завистливых и алчных, как мегеры,
Бродили по садам и галереям,
Страсть разгоралась ежедневно, крепла вера,
Что он возьмет ее в свои супруги,
Но окружение враждой на них пахнуло,
Веспасиан союз не признавал
И требовал царицу отослать
И шел к концу эмоций карнавал,
К тому ж друзья все были недовольны,
Гетеры завлекали в свои сети
И новизны эффект изрядно ослабел
А тут Веспасиан скончался,
Его сынок внезапно оробел,
И выбрал власть, пожертвовав любовью,
И выслал Беренику прочь, домой,
Но царствовал недолго, года два,
Возможно был отравлен, что случалось,
По крайней мере шепчет так молва
И перед смертью он сказал публично,
Что в жизни довелось быть подлецом,
Поступок совершить и низкий и бесстыдный,
Когда любовь свою предательством убил
И с этой мыслью умер, незавидной,
След Береники где — то затерялся,
Возможно по дороге умерла,
От той тоски, которой горше нет,
От неизбывной грусти о любимом,
Но драма их прошла сквозь толщу лет,

О чем она?
О слабости людской и жажде власти,
О том, что чувства побеждают не всегда
И в высших сферах склонны к колебаньям
И в фаворитах ложные мотивы,
Навылет бьющие, зовущие к страданьям
И в основании советы и наветы,
А вовсе не высокие сонеты,
Порода же людская мелковата,
Заносчива, порочна и глупа
И поступь венценосца кривовата
И трон так притягательно манит,
Что разум моментально замутит
И гамму чувств заменит властным жезлом,
Об этом помнить, в общем — то, полезно

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Эдит Пиаф, Марсель Сердан и его ВеличествоСлучай

 

Всепоглощающая страсть,
Всепоглощающее чувство,
Она его звала к себе,
Ее высокое искусство,
Из сфер гармонии и звука,
Подзаряжалось от любви,
Амур пронзил ее из лука,

Он морем плыть хотел к любимой,
Но телеграмму получает,
Она с решеньем не согласна,
Как ожиданье раздражает,
Ты прилетай и будет классно,
Продолжим вместе свой полет,
Сольемся в истинном блаженстве,
Увы, разбился самолет,

В районе у Азорских островов,
Марсель Сердан — боксер и чемпион,
Пред нею млел и оставался кротким,
Не соблюдал условностей семьи,
Казалось жизнь все распланировала четко,
Но нет его и жизни больше нет,
Желания утрачены, загасли,
Мы из разряда маленьких комет,
С орбитами, что ежечасно гаснут

И что ЕМУ, который выше всех,
До наших планов, целей, достижений,
Лишает нас любимых и друзей,
Одним всего лишь легким дуновеньем,
Гарантий долгой жизни в мире нет,
Один скрипит в недугах, не ломаясь,
Другой надумал губы раскатать,
Увидел свет и тут же пал, не каясь,
Как в казино, где случай правит бал,
Где счеты сводят с жизнью, разоряясь,
Везде рулетка лупит наповал,
Чужими бедами и горем упиваясь,
Никто не знает где, когда рванет,
Уложит сразу или поманежит,
Кому — то повезет, он сиганет,
А у кого — то счастье лишь забрезжит
И вероломно оборвет сценарий,
Сегодня господин, а завтра парий,
Сегодня жив, а завтра, как сказать,
Свою судьбу лишь Вольф мог предсказать

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Роми Шнайдер и Ален Делон
Роми Шнайдер родилась 23 сентября 1938 года.
Юная Сисси и встреча с любовью
За тридцать лет со дня смерти самой блистательной и самой несчастной актрисы многое изменилось. Из актрисы, над которой издевались критики и которую травила пресса, Роми превратилась в культ сразу в нескольких странах — Франции, Австрии и Германии. О ней пишут книги, снимают фильмы, её именем называют телевизионную премию, музеи и выставки. Её жизнь напоминает красивую и грустную сказку о прекрасной принцессе. Французы до сих пор называют её самой выдающейся актрисой XX века, а австрийцы и немцы — прекрасной легендой.

 

Роми Шнайдер в фильме «Когда вновь зацветает белая сирень» 1953 год. Фото: Кадр из фильма

Когда расцветает сирень,
Когда опадают мечты,
В глазах твоих грусти синь,
Осталась непонятой ты

Умна, элегантна, красива,
Талантлива и не спесива,
Не сразу они сошлись,
Не раз и не два обожглись

На съемках фильма «Кристина»,
У них не вспыхнули чувства,
Взаимных колкостей тина,
Предчувствие страсти безумства

Ален красивей Аполлона,
Достойнее нет чемпиона,
Любовных связей с девицами,
Желающими им насладиться

И он отвечал им вниманием,
Одаривал ласками щедро,
Соитием страстным, лобзанием,
Но без сантиментов под цедрой

«Кристина» ушла в прокат,
Казалось бы вот и закат,
Но нет, все случилось иначе,
Нахлынули чувства, как племя апачей

Она из Берлина в Париж,
Протесты родни, клич в пустыне,
В квартирке, как в клетке стриж,
Они на любовной вершине

Но жизнь опровергла планы,
Их приглашали титаны,
Маршруты были различны,
А дамочки не безразличны

Все чаще претензии, ссоры,
Ее в Голливуд пригласили,
Посеяв раздоров споры,
К разлуке приговорили

Вернулась, в квартире записка,
О расставанье отписка,
Свободу тебе возвращаю,
Но сердце себе оставляю

Ален сердцеед известный,
Шесть лет, как единый миг,
Разрыв и убита песня
И рвется гортанный крик

Казалось, что все перемелется
На новое чувство надеяться,
Никто запретить нам не может,
Чтоб снова током по коже

Хотелось еще повторенья,
Признаний в любви и страсти,
Хотелось чудесных мгновений,
Но не было в жизни счастья

Не появился единственный,
Сердечный союз таинственный,
Не смог зародиться опять,
А ленту нельзя отмотать

Успешна в кино карьера,
Талант и призванье совпали,
Прекрасные кавалеры,
Уносят в лазурные дали

Но мстит за успех провидение
И сердце сжимает волнение
Ты, Роми теряешь сына,
Потеря невыносима

Одна, алкоголь и депрессия
И съемки больше не радуют,
Душевная декомпрессия
И занавес падает, падает

Тебя в сорок три не стало
И сколько ролей не сыграла,
Ушла без речей и прощаний,
Под грузом обид и страданий

 

 

 

 

 

Ромео и Джульетта времен холодной войны

(история убийства любви выдающегося танцовщика второй половины двадцатого века Александра Годунова и прима балерины Большого Театра Людмилы Власовой)

Был август, семьдесят девятый,
Стояли грозно бастионы,
Зияя жерлами орудий,
И мир насуплен и паскуден,
Застыл в тревожном ожиданье,
Спецслужбы в схватке, как пираньи,
Противоборство до предела
И в курсе Вашингтон, Москва,
Толпа зевак не поредела,
На высшем уровне дела,
Здесь не политика — любовь,
Так Джимми Картер излагал,
И ФБэРу не мешал,
По дип. каналам переписка,
Они же рядом, тут, так близко,
Но он уже не россиянин,
Беглец, изменник, лжец и Каин,
И самолет Аэрофлота,
Стоит на взлетной полосе
И с придыханьем смотрят все,
И ждут решения Людмилы,
Кто ей дороже: мама, милый…
Никто не хочет рейс менять,
Они готовы долго ждать,
Они свидетели развязки,
Что драматичней страшной сказки

Свободный мир так привлекал,
Сиял огнями и рекламой,
Она не мыслила без мамы,
А он убежище искал,
Блистать в театрах и сниматься,
Ни перед кем не прогибаться,
Его фотограф убеждал,
За океаном жизнь чудесна,
Тебя ждет слава и известность,
Гастроли, звезды, мир у ног,
Уверен, как в себе, в Людмиле,
Но ждал его суровый рок
И беспощадным был урок

Он эту женщину любил,
Любовь взаимна, что немало
И серость буден отступала
И жизнь тогда лишь представляла,
Большую ценность для него,
Когда ее он видел рядом,
Она дарила нежным взглядом,
Любовных ласок жгучий жар,
Не затухал у них пожар,
Она постарше ну и что же,
Когда влюбленные на ложе,
То все на задний план уходит,
Их наслаждение уводит
В края и своды поднебесья,
Гармонии и равновесья

Ее решение понятно
И сердце раздирают чувства,
Тверда позиция и внятна,
Она не сможет бросить мать,
Она не выйдет на свиданье,
Пусть фэбээровцев и рать,
Она должна им отказать
Себе и миру доказать,
Что выбор сделан добровольно,
Хотя, конечно, это больно
И на нейтральной полосе,
Кишку пристроили у люка
И им пришлось услышать, всем,
Что их сомненья, ей докука

А он не верил, что Людмила,
Его покинет навсегда,
Его душа ее молила,
Останься — ты моя звезда,
Я без тебя не приживусь
И с серой массою сольюсь,
Зачем свобода без тебя,
Как жить на свете, не любя,
На третьи сутки стало ясно,
Что ждал ее, увы, напрасно,
С ним рядом Бродский тосковал,
Людмила скрылась в небе душном,
А он в истерике метался
И бился на полу в удушье

Потом была Жаклин Биссет,
С Людмилой сходство обнаружил,
Забросил Александр балет,
Не сросся их с Жаклин дуэт
И Голливуду стал не нужен,
Нет, на чужбине не прижился,
Корней глубоких не пустил,
Устал, от жизни утомился
И с нею в сорок пять простился

 

Маяковский и Яковлева
(парижские страсти)

Ее любил, взаимность не вкусив,
На расстоянии она его держала,
Достоинства отнюдь не умаляла,
К иной поэзии душа ее лежала,
Но градус страсти это не снижало,
В неразделенности есть мощный позитив

В неразделенности осадок горьковат
В мир Пушкина не приняли его,
Любовь и страсть пусть даже в 1000 ватт,
Не значила для Лены ничего

Без осужденья принял приговор,
Любовь вцепилась, как смертельный мор,
Ни слова возраженья, ни укор,
Поэт достойно встретил пораженье
И гонорары бросил на алтарь,
Несбывшихся желаний и мечтаний,
В Москву уехал, но с тех пор,
Цветов роскошных было наважденье

Его не стало, но цветы несли,
Посыльные взрослели и менялись,
Цветы ее от голода спасли,
Легенды постепенно разрастались
И в этой повести есть жизнеутвержденье,
Она сильнее чем Ромео и Джульетта,
Она не дань воображению поэта,
Победой обернулось пораженье

 

Зепп Блаттер и Ирина Шейк

В полсотню лет его моложе,
Но суперстатус и самец,
Осанка есть. как у вельможи
И с кучей евриков ларец,
В такого можно и влюбиться
Или легонько притвориться,
Богат у них инструментарий
И при желанье быстро впарить,
Не заржавеет, все пучком,
Растет навар, как снежный ком,
Ну а к тому ж знакомства, связи,
С кем надо встречи без оказий,
Ирина Шейк и Блаттер Зепп,
Расстались без большой печали,
Он к новой пассии отчалил,
Ирины выбор был не слеп,
Хоть и позднее не сложилось
И Зепп подал с поста в отставку,
К другим удача удалилась,
Но не оденет он удавку

 

Макрон — Наполеон!

Она звалась Брижит Троньё,
Сказала миру: Всё, моё,
Отговорить никто не в силе,
Какие б сплетни не лепили,
Ему шестнадцать, сорок ей,
Но растекается ручей
И вот уже река любви
И ты мешать ей не моги,
Красиво жить не запретишь,
Макрон блаженствует — Париж,
Лежит у ног и в тренде он,
Любви старушки чемпион,
Да что она, когда страна,
Кайфует, глядя на красавца,
Тут рада каждая отдаться,
Но право только у Брижит
И если кто — то и брюзжит,
Макрону это нипочем,
Его любимая при нем,
Она его сопровождает,
Его лелеет, вдохновляет,
Ведет к вершинам, шепчет в ушко,
По всем канонам просто душка,
Вперед Макрон — Наполеон,
На поле битвы вышел он

 

Клара Петаччи — последняя любовь дуче!

Она его собой закрыла, не мысля жизни без Бенито,
И больше сделать не могла,
Влюбилась в юности, писала, к себе кумира призывала
И встреча та произошла,
А дальше: в радости, в беде, она его сопровождала
И от себя не отпускала,
А ей писали и просили, она все просьбы принимала,
Вниманье дуче обращала
И очень многим помогла, от худшего оберегла,
Рвалась к нему, когда закрыли, в любовной связи обвинили
И их союз не распадался,
Разбит был дуче, предан всеми, изрядно сдал и постарел,
Но Клара та же, неизменна, ей наплевать, ей все равно,
В мехах, бриллиантах, горделива,
Она по прежнему красива и как и в прошлом влюблена
И в самый жуткий час верна,
Спастись могла, ей предлагали, лишь шаг в сторонку, отойти,
Она не видела пути,
Жить без него, да как же можно и с этой мыслью непреложной,
Была расстреляна она,
Что было дальше мне неважно, сражалась за любовь отважно
И в мир иной ушла с Бенито, любовь не предала свою

 

Граф де Ла Моль и Маргарита Наварская

Она хранила голову его,
Ее палач отсек немилосердно,
Он так чудовищно страдал, неимоверно,
Когда на Гревской площади публично,
Подвергнут пыткам был,
Не выдал, не сломался, не раскрыл,
В тот век пытать умели изощренно,
За голову она платила выкуп,
И в мертвые уста поцеловала,
Затем набальзамировать решила
И от решенья своего не отступила,
Держала в спальне, никому не отдавала,
А подержав, в часовне закопала,
Впоследствии ее там и нашли,
Она была любовницей его,
В том у меня нет никаких сомнений,
Иначе все уловки для чего?
За ней всегда тянулся связей шлейф
И даже братья были вхожи к Маргарите,
Красавица, каких не видел свет,
Как не мечтать о тесном с ней соитье,
Блистал в то время также герцог Гиз,
Они любовью занимались без оглядки,
И на любовные утехи оба падки,
Казненный граф, а может быть не граф,
Хоть вдвое старше, но любовь неотвратима,
Никто свечу у ног их не держал,
Но мненье есть, что жертвой он доноса пал,
Когда Марго в своих объятиях ласкал,
Она в испуге на него и донесла,
А после казни голову спасла,

Как много версий и как мало фактов,
И все так зыбко и сокрыто мраком,
Резней Варфоломеевской ночи,
Той сумасшедшей и безумной дракой,
Когда стекали реки крови, не ручьи,
До полной истины уже не докопаться,
Зато для вымысла обильное раздолье,
Поэтому не стоит напрягаться,
В жару любовном лишнего сболтнуть,
Язык легко хозяина предаст,
И с этим к эшафоту повернуть,
Когда любимая тебя сольет и сдаст,
А после будет голову держать,
Огонь любовный вновь начнет пылать
И новой громкой связью, как водой,
Она костер стремится заливать

Говоря современным языком:
Какая боль, какая боль,
Маргарита и граф де Ла Моль
Один : ноль

 

«Время жить и время умирать» Эрих Мария Ремарк
В Италии в возрасте 117 лет скончалась старейшая жительница планеты и последний человек, родившийся в 19 веке — Эмма Морано. Морано пережила больше 90 правительств Италии и успела пожить в трёх столетиях.
В 2015 году Морано рассказывала, что дожить до почтенного возраста ей помогло правильное питание и ранний развод с мужем
Она из девятнадцатого века,
Пред нею упражнялся сам Бенито,
Позвольте это мне предположить,
И версию в фундамент уложить
И вся история двадцатого столетья,
Когда всеобщее настало лихолетье,
Перед глазами Эммы пронеслась,
Двадцатый был щедр на столкновенья,
Она прожила в стороне от них?
Ее не тронули суровые мгновенья?
Рискну предположить, что так и было,
Иначе ей бы столько не прожить,
Хотя возможно и другое мненье,
Ведь для нее значительней всего,
Походов, дуче, высадки десанта,
Развод с любимым мужем оказался,
Скорее с нелюбимым, так сказать,
В Италии непросто развестись,
Немало сил пришлось потратить и отдать,
Но Эмма таки справилась с задачей,
Сама себя поздравила с удачей,
И более семьи не создавала,
Еще б три года продержалась и сто двадцать,
Но и того хватило, что дано,
Ей было многое увидеть суждено,
Но все проходит, смерть ее настигла,
У этой дамы не бывает амнезии,
И все живущие на лезвии косы….

Есть время жить и время умирать
И нам привычно это сознавать

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Глава пятая
В России секса нет!

Телемост

Был однажды телемост в России,
На него смотрела вся страна,
Познер выступал холеный, стильный,
Дама восседала, недурна

Разговор зашел на тему секса,
Тема щекотливая была,
Для родного, славненького плебса,
Ведь она запретною слыла

Обратился к даме ненароком,
Отношенье к сексу выяснял,
Дама восседала к нему боком,
Разразился маленький скандал

Прозвучало словно откровенье,
Нет в России секса, вам скажу
Вздох раздался дружный удивленья,
Я упал со стула, доложу

По другую сторону экрана,
Дикой ржачке не было границ,
Слово взмыло круче дельтоплана,
До чего людей доводит блиц

Много с той поры прошло событий,
Стал народ раскованней, смелей,
Отвечают с ходу по наитью,
Смотрятся активней, веселей

В ступор и маразм уж не впадают,
Только водку хлещут, как тогда,
В Интернете часто зависают,
Всем удачи дамы, господа !

 

Еще хоть раз

Как встретиться с большой любовью,
Как чувств погасших вызвать взрыв,
Чтоб отдавались сладкой болью,
Вскрыть безразличия нарыв,
Чтоб наглядеться я не мог,
На воплощение мечты
И от томленья изнемог
И мне сказали — только ты,
А если нет огня в душе,
А если нет горячих углей,
И слышен голос: «Все, туше»,
И не помогут фукли – букли,
Недолюбив, недомечтав,
Не спев мелодии любимой
Недоиграв, недострадав,
Я впаян в бег необратимый,
В цейтнот по времени попал,
Тропа любви в тупик ведет,
Но все же верю – не пропал,
Искра взаимности блеснет,
Нет, не сдаюсь годам своим,
Мечтать никто не запретит
И буду я еще любим,
Еще хоть раз, но заискрит

Убить любовь

Убить любовь — как это просто,
Сказать не то, дыхнуть презреньем,
Лица брезгливым выраженьем,
И прорастить в душе коросту,
Забыть о нежности и ласке,
Махать начальственной указкой,
Смотреть в тебя, но будто мимо,
Одну и ту же пантомиму,
Разыгрывать в тиши ночной,
Ты рядом, но совсем чужой

Убить любовь – как это сложно,
Ее лишь время успокоит
И в белый саван упокоит
Предупредит, что осторожно,
Покойник шуток не приемлет,
Погасла аура, не внемлет,
Порывы сердца глушит грубо,
Скользит по залежам Ютуба,
Ушла любовь, вернулась серость,
Эмоций липкая опрелость

 

Был такой психолог Эрик Фромм

Великий писатель Ф.М. Достоевский полагал, что мир спасет красота. А мне представляется, что есть кое –что поважнее красоты – доброта! Не случайно любимый герой мультфильмов – Шрэк такой зеленый, огромный и противный внешне и такой добрый, внимательный и сострадательный внутри. Как – то прочитал в прессе статью под названием: «Человеку необходимы поглаживания!» Был такой психолог Эрик Фромм. Он считал, что без поглаживаний ссыхается спинной мозг.

Был такой психолог Эрик Фромм
Лично с ним я совершенно незнаком
И концепцию его я не читал,
В психологии я нуль – сплошной провал

Но попалась мне статеечка одна,
Засиделся я в тот вечер дотемна,
Мысль глубокую внезапно почерпнул,
В ней, как в проруби, с головкой утонул

Мозг спинной упоминался там не зря,
Это крупная деталька – не фигня,
Без него нам не прожить, не уцелеть,
Ну а с ним мы можем горы одолеть

От чего ж зависит функция его?
Не врубиться без пол — литра до того,
Этот орган оказался нежным очень,
И нуждается в общеньи между прочим

Он желает быть обласкан непременно,
И ученым выдал тайну откровенно,
Не погладишь – он усохнет, пропадет,
А погладишь – распрямится, в рост пойдет

Должен быть с тобою рядом человек,
Если слабый – замедляй по жизни бег,
Суету отбрось, как ветошь, от себя,
Вот что Фромм сказал всем людям, не тая

 

О встречах и расставаньях

Жизнь состоит из встреч и расставаний,
Сопротивления пространств и расстояний,
Из объяснений, слез и покаяний,
Из утомительных и сладких ожиданий

Из встреч рождаются гормоны настроенья
Каскады биотоков притяженья,
А расставания влекут воспоминанья
И близких образов незримое мельканье

И встречи коротки, но долги расставанья
И им сопутствуют пустоты увяданья
И гоним боль мы в закуточек дальний,
Она оттуда шлет кивок прощальный

За расставаньем не минует встреча,
Поговорим о том, о сем, о вечном,
О грустном, радостном и в общем – о былом,
И в раз очередной взмахнем крылом

Чтоб встретиться затем, узреть морщинки,
Лица родного испещрившие ложбинки,
Круговорот общения в природе,
Подобен ясной и плохой погоде

 

Грусть

Не надо спекулировать детьми,
Отбрасывая прочие моменты,
И слушая гнусавых знатоков,
Чьи губы шепчут лживые комменты
И прет из них не что – нибудь – фальшак,
Границы мрака раздвигая живо,
Они тебе желают всяких благ,
Рисуя резюме: «Так некрасиво»,
Разборки и разлад набрали силу
И сыпется былых эмоций блажь
И ненависть уже вас напоила,
А то, что списано, не взять на абордаж,
Есть безусловный выход — расставанье,
Скитанье в одиночку по волнам,
С надеждой непоспешной, терпеливой,
Оставив позади душевный хлам,

 

А напоследок я скажу!

А напоследок я скажу,
В любви не стоит обольщаться,
Как в омут с головой бросаться,
Она затянет и сжует
И выбросит ваш труп нетленный,
Форшмак получится отменный,
Что не сжует, то блеванет,
Конец рисуется мне скверный
И от объятий до проклятий,
Занятно времечко проходит,
Его куда — то жизнь уводит,
Да и она, отнюдь, не промах
И наблюдает древний Молох,
Как развивается сюжет,
Как бесится кордебалет,
Вздымая ножки выше, выше
И кот, гуляющий по крыше,
Всепоглощающий банкет,
Где не присутствует аскет
И где любовь — одно из блюд,
Для пресыщенья выдают,
А после молча отбирают,
И ты опять по кругу скачешь,
Кого — то чувствами дурачишь

Преодолей!

Преодолей в себе болтливость
И в затаенность чувства верь,
Само собою разумей,
Что ни к чему тебе крикливость,
Что слово веское скорей,
До адресата долетит,
А соловьи свое отпели,
Им двадцать первый век претит
И Сирано де Бержерак,
Не станет пользоваться спросом,
Скорей всего пребудет с носом
И слог толпу не изумит,
Преодолей в себе истому,
Томленье слабости сродни,
Проверь себя на знанье Ома,
И лишних слов не говори,
Не верь льстецам, улыбкам мертвым,
Красивым жестам и уверткам,
Пропитан ложью бренный мир
И каждый в нем слегка сатир
Преодолей в себе хандру,
Она, поверь мне, ни к чему,
И от нее мрачнеет взгляд
И мыслей черных листопад,
Как прожилось, так прожилось,
Сегодня вместе, завтра врозь,
Без глупостей не обошлось,
Но вертится земная ось,
Пока ты жив, то смерти нет,
А перед ТЕМ пошлешь привет,
А ТАМ возможно что – то есть,
А версий столько, что не счесть

Аморе либеро!

Я за свободную любовь,
Она в полете словно птица,
Ей не дано угомониться
И ей препятствовать не в масть
И с взгляда первого запасть,
Труда не стоит никакого
И если там, внутри взыграло,
Затрепетало, запорхало
И химия всерьез пробрала,
Все остальное нипочем
И если ты любить рожден,
Сломаешь прутья у вольера,
Преодолеешь все барьеры,
А испугался — так сиди,
Тоскуй, терпи и пресмыкайся,
Насчет себя не заблуждайся,
Увы, ты не ее избранник,
Не можешь взмыть, любви не данник,
На низком, бреющем летишь
И сам с собою говоришь,
Что обязательств в жизни куча
И есть вопросов ворох, туча
И много нерешенных дел
И незаметно поседел
И клекот птичий в вышине,
Сейчас уж точно не к тебе,
Другой Орел призыв услышит Птицы
И к счастью непременно устремится

 

Приговор
Окаменевшая враждебность,
Окаменелая звезда
И неизбывная потребность,
Как приговор, что навсегда
Как приговор, самой себе,
Как истребления начало,
Залог пронзительности нот,
В тени домашнего бунгало
Испепеления залог,
Существования на нервах,
Невыразительный пролог
И крик до истонченья плевры
Истошных воплей бумеранг,
Бьет точно в цель, летит обратно,
Вопрос плебейского порядка,
За что? Зачем? И почему?
Да просто так, для подзарядки
Для подзарядки и острастки,
Вдогонку звонкость тишины,
Неадекватность в ритме пляски,
Нейронов дряблых пелена

 

Еврейская красавица!

Еврейская красавица, восточный колорит,
Еврейская красавица, не краля – лабиринт,
Сильнее чем наркотик, прелестный нежный ротик,
Глаза, как изумруды и таинство Талмуда,
Столкнулся только взглядом и все — навек пропал,
Трепещет каждый атом, кто это? Идеал!
Слова роняет редко, членораздельно, метко
Со смыслом, сочно, едко и гнешься ты, как ветка,
Что снегом запорошена и взглядом укокошена,
Непознанное диво, настолько все красиво,
Что даже дед Мазай готов кричать : «Банзай»
Ты не исторгнешь крика, захваченный виденьем,
Чудесной красоты земным произведеньем,
Как только брызнут очи забудешь дни и ночи,
Охвачен предвкушеньем, безмолвным изумлением,
Застыв в недоумении, суставов онемении,
Еврейская красавица не жаждет всем понравиться,
Фильтрует кавалеров и не чужда барьеров,
Еврейская красавица, в столетиях воспетая,
Ты символ наш и знамя и песенка неспетая

 

Женский ум!

О, Женский Ум, коварством испещренный
И изощренный до потери пульса,
Заточенный до степени искусства,
Кого он в сети заманил — пропащий тот,
Хоть по натуре ты не готтентот,
Но Женский Ум — тончайший лабиринт,
Тебя своим оружием сразит,
Вначале лесть обрушит и пленит,
Эротику применит, блеск ланит,
Подвергнет зондажу и оглупленью,
Подточит незаметно твое мнение,
Без принужденья, исподволь и тихой сапой
И коготки втянув, лишь мягкой лапой,
Отдрессирует так, что мозг уснет,
Из тела выйдет и куда — то отгребет

 

О чем с тобой трахаться

Посмотрел короткометражный фильм о интеллигентном не первой молодости холостяке и его юной подруге, с которой он крутит любовь и мечтает о будущем, но постепенно убеждается в ее вопиющем невежестве и отказывается от продолжения отношений со словами: » О чем с тобой трахаться»

Акулу спутала с дельфином,
С гандболом регби, что прискорбно,
Не думала, что в знанье сила,
А я дышал к тебе неровно,

А я в тебе невесту видел,
И под венец хотел вести,
Но бог умом тебя обидел,
Меня тебе не провести,

Историю страны не знаешь,
Попсой забита голова,
О всякой ерунде болтаешь,
Мозги отсутствуют, труха

О чем мне трахаться с тобой,
Одно лишь свойство — секс.машина,
Но ты не личность, а отстой,
Мы не споем под мандолину

Ты тупая, как пробка,
Как затычка в бутылке,
Смотришь тускло и робко,
Порожденье ошибки,
Уморила потенцию,
Нет ни капли желанья,
Я не дам индульгенцию,
Уходи, до свиданья

 

Я не хочу тебя!

Я не хочу тебя
Ни голой, ни одетой,
В холодном виде,
Солнышком согретой
И издающей звуки
И молчащей,
В трущобах городских
И в темной чаще
Я не хочу тебя,
Отныне и навеки,
Воспоминанья утекут,
Струятся реки
Союз ошибочный
И жизнь на осознанье,
Программа задана,
На самоистязанье
Я не хочу тебя,
И ты меня не хочешь,
Но цепи не порвать,
Мне голову морочишь
Как мало впереди
И как прозренье горько,
Кто виноват во всем,
Не только я, не только

Когда слабеет либидо

Когда слабеет либидо и вожделенье угасает
И женский плотский интерес тебя лишь в дрожь и пот бросает,
Ты хорохоришься подчас и нежный взгляд изображаешь,
Стремишься получить отказ и миг свиданья отдаляешь,
Что делать будешь, где найдешь убежище иным пристрастьям,
Спиртным тоску в груди зальешь и принадлежность к низшей касте,
Напрасно убеждать себя, что дух поднять игрой ума еще возможно и приятно,
Как возместить потерю ту, на самом деле, непонятно,
Кровь загустела, железа тестостерон качать не хочет,
Горошинка, казалось бы, нещадно голову морочит,
Природа женщин такова, что им чужды проблемы эти
И твой недуг с хандрой души в одном безжалостном пакете,
Да, время хлещет наповал, оно бессовестно и гневно
И мимо масок карнавал и шепчешь сам себе напевно,
Да, было дело, было дело, былая удаль улетела,
А ты остался доживать и к прошлому нет смысла ревновать

Имеет ли значение размер

Имеет ли значение размер,
Мужей ученых эта мысль не покидала,
Для выясненья делали замер,
Но и статистика ответа не давала,

Тон задавали те, что с небольшим
И утверждали — главное уменье
И выдвигались с тезисом простым,
Любви искусство недостойно посрамленья

Что нужно женщине? Признания и ласки,
Доставь ей радость, нежно пообщайся,
Возвысь ее, царевну, что из сказки
И возбуждай умело, лобызайся

К тому ж влиянье эрогенных зон,
Беспрецедентный поиск в теле оных,
Слегка приглушенный душевнейший музон,
Шампусик при свечах, наличье яств сезонных

И кунилингус — высший пилотаж,
Вершина мастерства и подготовки,
Его освоил и идешь на абордаж,
Размер ничто при этакой сноровке

И тем не менее, размер еще как важен,
Когда опрос средь женщин провели,
Они ответили правдиво и отважно,
Интервьюеров в панику ввели

Когда внушителен и стоек твой размер,
Оргазм мощней и раньше наступает,
Без всяких там излишеств и манер,
Природа пышным цветом расцветает

 

Поминальная молитва
Реквием по Достоинству

Женский омут,
Греха треугольник,
Где же ты бывший дамский угодник?
Греховодник, бродяга и сводник,
Что качался, войною грозя,
Соблазняя под тканей штанин,
А при случае даже дерзя,
Был азартен и неумолим,
Застоялся,
Не хочешь резвиться?
Нет,
Скончался,
Не дышит,
Покойник

 

Я ускользаю из объятий

Я ускользаю из объятий,
Порывов страсти неприятье
И отторженья грозный лик,
Он в подсознание проник
И душу вывернул наружу,
Она застыла в зимней стуже,
В смиренье грустном ждет пощады,
Эмоций всплеска ей не надо,
Тепла не чувствует и боли
И только шепчет мне: Доколе?
И прозябает в жалкой роли
И в ожидании звонка,
Минорных звуков и кивка,
Отмашки сверху, из небес,
Где Бог и дьявол, ангел, бес
И нескончаемый процесс,
Душ заблудившихся приема,
Ленивых, страждущих, с надломом,
Покрытых корочкой из льда,
Чей путь заложен в никуда

 

Послание

Зачем ты ешь мой мозг, он без того ослаб, от тела оторвался, издержался,
Размяк, желеобразен, несуразен, его не узнаю, настолько безобразен,
Меня подводит, связи все круша, напрасно оболочку тормоша,
Ввергая в графоманство, иллюзорность, стремлений чуждых глупость и позорность,
В отрыв уходит, тело покидая, на вилы ржавые меня бросая,
Ища путей неведомых соблазн, а в перспективе только темень и маразм,
Нет, не хочу я участи животной, унылой, тупиковой и блевотной,
Хочу развеять мрак, вернуть свой мозг, собрать и больше от себя не отпускать,

 

О вампиршах

Кровососущие мерзавки,
Вы так призывны, жгучи, ярки,
Трескучи, звонки, броски, лживы,
Все время в поиске наживы

Обертка суть не отражает,
Зовет и манит, привлекает,
Под сенью внешней красоты,
Сгорая в парадигме бреда,
Доводите до дурноты
И в этом смысл у вас и кредо,

Кто напоролся, истреблен,
Как мотылек в костре зажарен,
Судьба поставлена на кон,
Итог, как водится, кошмарен

 

Не звони мне сегодня!

Не звони мне сегодня,
Не звони никогда,
Закружило, завьюжило,
Разыгралась пурга,
Разыгрались фантазии
И эрозия душ,
Грежу я эвтаназией,
Пью я пенистый пунш

Не звони мне сегодня,
Не звони никогда,
Где ты чертова сводня,
Плоскодонка беда,
От разбора полетов,
Я уйду в небеса,
Затравлюсь, захмелею,
Где же вы, паруса

Позвони мне сегодня
Или нет, не звони,
В полоумных истериках,
Завершаем мы дни,
Дебильнулись, скукожились,
Бред несем, не таясь,
Обернулись, поежились,
Запустение, грязь,
В запыленном сознании,
В удушающем смраде,
В запоздалом признании
И в озлобленном взгляде

Мы разбежались современно

Мы разбежались современно,
Путем обмена СМС,
Глухой вражды возбухла пена,
Таков он — истинный прогресс,
Не надо больше губошлепства
И оппонент на расстоянье,
Движенье пальца и сиротство,
Ничто не ловит обонянье,
Зрачки в зрачки глядеть не надо,
Тоску изображать во взоре,
Не слышны звуки серенады,
Между собой мы не в мажоре,
Молчанье в воздухе разлито,
Плитой могильной отдает,
Была ты мне, как Аэлита,
Но в мир чужой судьба зовет,
Какие могут быть пристрастья,
В глубины Ближнего Востока,
В период злостного ненастья,
Ушел я по веленью рока,
Ушел туда, ты здесь осталась,
Несовременна ностальгия,
При расставанье не икалось,
И не шепталось: «Мамма миа»

Не заводись — я ей сказал

Не заводись — я ей сказал,
Я не хочу базар — вокзал,
Мы поперчили жизнь взаимно
И показалось очень длинно
Во мне завод остановился,
Пусть с этим чувством припозднился,
Но лучше поздно чем опять,
Друг друга мучить и пытать,
Покой, галантность и уступки,
Куда приятней дрязг и рубки,
Я понял это наконец
И в том судьбы моей венец

 

Селфи

Все упростилось до предела,
Ван Гогом может стать любой,
Автопортреты то и дело,
Гогены шлепают рукой,
Запечатлеть себя с друзьями,
Возможно обменяться вшами,
И в одиночку и в толпе,
Спасибо матушке — судьбе,
Что родила их в час прогресса,
Что им чудовище Лох — Несса,
Они нарциссов поколенье,
Все остальное — мелкотемье,
Для съемки нет табу, запретов,
Годятся и зима и лето,
И школьный двор и зимний сад,
Поэта стих, отборный мат,
Нет привилегий, образцов,
Безвкусной пошлости улов,
Пойдет за высший эталон,
На обозренье без купон,
Часть тела оттопырить, снять,
Ну чем еще себя занять,
В момент предсмертных мук — Диану,
Страданья крупным планом, раны
Или процесс разделки трупа,
Затем в фейсбук спокойно, тупо
И акт совокупленья тоже,
Аристократа и вельможу,
Роднит с рабочею средою
И здесь я тайну не открою,
Да, есть издержки у прогресса,
Он нравственность не поднимает
И будит подлецов и бесов
И не на шутку оглупляет

 

Ты перестань себя жалеть

Ты перестань себя жалеть
Не все задумки воплотились,
Опершись о земную твердь,
Жирком суставы залоснились,
Но ты все также хороша,
С годами даже стала лучше,
Раскрыта для любви душа,
Есть офигеннейший попутчик,
Ты на него слегка озлилась,
Винишь его во всех грехах
И злость в загашнике таилась
И сила есть и есть замах,
Но ты уймись, отбрось осадок,
Не тормоши, копье откинь,
Горячность, срыв, кошмар, припадок,
Зачем тебе, скажи, прикинь,
Спокойствие, вот то, что надо,
Травить себя, себе дороже,
Сходя с маршрута в Эльдорадо,
Ну хочешь, двинь меня по роже,
За некорректность в выраженьях,
За глуповатую браваду,
За постоянство в устремленьях,
За расхождения во взглядах,
За то, за это, да за все,
Что не срослось и не срастется
И за мытарства и нытье,
За молодость, что не вернется,
За наши странные причуды,
За непродуманные жесты,
За неисполненное чудо,
За то, что слеплены из теста,
Различной вязкости, структуры,
За ложь, к которой прибегал,
Где правда не всегда уместна,
В тебе я видел идеал,
Недостижимый словно песня,
И то, как пестуешь обиды,
Мне говорит лишь об одном,
Искрятся чувства, как карбиды,
При всем при том, при всем при том

 

Оставьте женщинам слова

Оставьте женщинам слова
И возгласы и восклицанья,
Дурных предчувствий жернова
И уст холодные лобзанья

Щепотку мимики и флера
И визуальную красу,
Взбалмошность, глупость до упора
И снов кошмарных полосу

Их не изменишь, не пытайся
И не растрачивай себя,
Бери молчаньем, отдаляйся,
Вернетесь на круги своя

Молчанье, выдержка, поступок,
Удел мужчин во все эпохи,
Над головой поднятый кубок,
Вот в чем должны мы быть неплохи

Надежд зыбучие пески,
Чередованье их желаний,
Мелодий бравурных полки
И неизбежность расставаний

Мы туго связаны в клубок,
Не счесть взаимных притязаний.
Над смертными довлеет рок
И неисчерпанность страданий

 

Люди, роли, жизнь, любовь!

Кардинально поменялись роли,
Я теперь зависим от нее,
Допустимо унижать и троллить,
Втаптывать достоинство мое

Все хорошее, как хлам на чердаке,
Свалено, запылено, убито,
В умственном несносном бардаке
Все деянья слиты и забыты

Слышится обрыв аплодисментов,
Поворот во мненье и сюжете,
Серия дурных экспериментов
И раздумья горькие в клозете

Хочешь жить,
Умей терпеть, не злясь
Или злость в себя вонзая молча,
Мысленно вампира сторонясь,
Не стеная, не томясь, не ропща

Хочешь жить,
Сноси потоки жути,
Пропускай без ярости и брани,
Ведь в житейской, сложной, грязной мути,
Прав лишь тот за кем есть мани, мани

У нее один в колоде козырь,
В совершенстве им она владеет,
Пусть поет неутомимый кобзарь,
Номер первый надо мной довлеет

Развращает власть вы говорите?
Нет, но соблазняет к развращенью,
Если уж попались, не пищите,
Сохраняйте в тайне самомненье

А любовь затасканное слово,
С множеством оттенков и значений,
И уже, возможно, не основа,
Для конечных умозаключений

Для любви житуха длинновата,
Так сказал не кто — то — Зигмунд Фрейд,
Корчится, бледна, сутуловата,
Затихает звук далеких флейт

Запахи черемухи иссякли,
Но воспоминанья сохранились,
Поцелуи сладкие у сакли,
В закоулках мозга поселились

Наши распри Высший Суд рассудит,
Впрочем распри в прошлом,
Тишина,
Пусть по справедливости осудит,
Кривизна пространства,
Кривизна

 

Женщина по имени НАЗЛО

Женщина по имени НАЗЛО,
Формами красивыми пленяешь,
А того, скорей всего, не знаешь,
Как достала ты своим мурлом

Там, где ты не может быть спокойно,
Там, где ты и солнце греет хуже,
Чем — нибудь всегда ты недовольна,
И с тобой, как будто в грязной луже

Женщина по имени НАЗЛО,
Ты с душой родилась или иначе,
Ты ж зачата не вовремя скачек,
Почему ты вешаешь фуфло

Там, где ты трава не зеленеет,
Лес неодобрительно шумит,
Атмосфера грозно цепенеет,
Гром не в меру, невпопад басит

Женщина по имени НАЗЛО,
Неужели ты и есть судьбина,
Что сошлась каким — то ржавым клином,
И тебя навеки припекло

Женщина по имени НАЗЛО
Образ, безусловно, собирательный,
Эгоистка, стерва и трепло,
Если и заденет — по касательной,
Все, что отрицательно — манит,
Заставляет сердце биться чаще,
Есть контакт и что потом? Саднит,
Но живым был миг и настоящим

 

Все в прошлом?

Какие женщины меня хотели,
Призывным взором на меня смотрели,
Без комплиментов, прочей канители,
Они меня глазами просто ели,
Разглядывая стройный силуэт
И предвкушая сладостный момент,
В соитии есть тайна бытия,
Ты мой — она ему и ты моя

Но годы, да гори они огнем,
Желаний сокращается объем
И бедер крутость больше не заводит,
В заоблачные выси не уводит,
Пусты и равнодушны их глазницы
И ноль эмоций выражают лица,
В висках стучит — все в прошлом милый друг,
Амур не выстрелит, ни встреч и ни разлук

Из зоны притяженья выпал ты,
И упорхнули вдаль твои мечты,
Как птицы с непомерной высоты,
И не ухватишь пташек за хвосты,
Еще не выбит из тебя павлиний дух,
Заливист голос и совсем не сух,
И дерзновенность помыслов жива,
И я твержу: » Судьба, ты неправа,
Хотя б десяток лет мне дай еще,
Подставь свое могучее плечо,
А дальше в запредельные миры,
На валтасаровы волшебные пиры

 

Эпизодик

Он
Ночной звонок
И вызов скорой,
В который раз,
Опять, по новой,
Вперед к двери,
Укол, спасенье,
Но не сдается,
Вот наважденье,
Вразнос пошло,
Из клетки рвется,
Стучит в ребро,
Кошмар зовется,

Она
Она собой увлечена,
Кругом подруги, козы, овцы,
Дымок над банькой нежно вьется,
Вся в предвкушенье, весела,
Вниманием окружена,
Подружки хвалят,
Овцы блеют,
Кормов довольно,
Не жалеет,
Лубок, картина идеальна,
Ничто не ново, все банально

Звонок
Приди, мне плохо,
Сердце глючит,
А ей подруженька мяучит,
Готова банька,
Собирайся,
И кайфу банному отдайся,
Она ему:
Я не могу,
Уж как – нибудь,
Ты сам справляйся,
Не стану огорчать я дам
И отлучаться по заре,
Здесь вам и точка и тире

Резюме
Что резюме, зачем оно,
Не всем сочувствовать дано,
Что суждено, то суждено,
Под слоем лет все тоньше нить,
И не извлечь былую прыть,
Призыв, отказ и нечем крыть,
От прежних чувств лишь головешки,
Мы далеки, пути разнятся
И остается лишь смеяться

 

«Покровские Ворота»

Улетное кино «Покровские ворота»
И что ни персонаж, то перлы и остроты
И диалогов звонкий перезвон,
Типичный незатейливый район,
Пятидесятые, соседи, коммуналка,
Взаимная поддержка, перепалки,
Стальная ось, идущая сквозь фильм,
Казалось бы финал неотвратим,
Знаток поэзии в сетях у Маргариты,
Маршруты для него уже отлиты,
Когда — то мужем был и им повелевают,
Супруга бывшая его не отпускает,
Подобен мухе, что на ленте липкой,
Она гнет линию безжалостно и гибко,
Пусть рядом новый муж, но принцип неизменен
И бывший должен преклонить колени
И в праве отказать себе ЛЮБИТЬ,
Мечту отбросить и страдания продлить,
Вы скажете абсурд и будете неправы,
У блюд, что мы вкушаем, разные приправы,
Герой, что в фильме, разрывает путы,
В даль устремляясь весело и круто,
Будь он один такого б не случилось
И жизнь невольника естественно б продлилась,
Нельзя насильно осчастливить человека
И это правда независимо от века

 

Культу ворчания посвящается!

Весьма распространенному среди жен всех национальностей и Израиль, далеко, не исключение
Монолог ворчливой дамы в порыве откровенности.

Ты плох уж тем, что надо мне орать,
Спускать собак, не ведая сомнений,
За нервы оголенные цеплять
И ждать ответных жгучих откровений,
И возбужденья, чувствуя приток,
Энергии, скопившейся в котле,
Преподнесу очередной урок,
Ты плох уж тем, что ты достался мне,
Что делать мне, пилой я рождена,
Присоски есть в пиле и мне они полезны
И миссия пилы с рожденья мне дана
И шуточки здесь явно неуместны,
Терпи мой «мачо» местного помола,
Путь предстоит достаточно тернистый,
Ни дня без выноса извилин и укора,
Терпи, не ной мой муженек плечистый

 

 

Глава шестая
Фэнтази!

Параллельные миры!

Как иллюзорно бытие и исковеркано сознанье,
Проблем повсюду громадье, но я не склонен к созиданью,
Меня влечет куда – то прочь и я не в силах превозмочь,
Порыв флажками обложить, о дивных грезах позабыть

Есть параллельные миры, там Валтасаровы пиры,
Из сфер струится дым тончайший, слой жизни там – ненастоящий,
Имеет формы полевые, в зеленом облаке – немые,
Изогнутый белесый холст и вижу странный я помост

На нем Жан Жак Руссо стоит, о чем — то с плебсом говорит,
А мне неинтересно это, в мечту о даме полусвета,
Я неожиданно впадаю и сладко, томно замираю,
Тут вихрь пронесся, как повеса и скрылась дама за завесой

Хочу впаяться в параллель, в которой не звучит капель
И стонет гулко тишина, перед глазами пелена
Хочу, но что – то мне мешает и это Что не предвещает,
Развязки ясной и простой, а я не гений, не герой

Будильник громко зазвенел, петух мелодию пропел,
Земные звуки вновь вернулись и параллели тихо сдулись
Осточертевшая реальность, заиндевевшая ментальность,
Вернись мой параллельный мир, а в ухо мне – прощай Сатир

 

Вечерний фэнтази – сюр!

Я сижу на террасе, меня тихо колбасит,
А внизу что — то красят,. запашочек в Техасе,
Дама в крапинку телом и с согбенной походкой,
Смотрит вниз обалдело, взглядом детским и робким,

Рядом дышит детина, перегаром текилы,
С видом чисто кретина и лихого бомбилы,
Кружит странная пара в монотонном движенье,
А в углу стойка бара и бренчанье и пенье

Я поднялся со стула, подгребаю к перилам,
Меня страхом продуло и колючим эфиром
И колышутся тени, фаэтоны мелькают
И бредовые сцены на ходу воскресают

Я в прострации полной, мозг в отказе, в пике,
Мир кошмарный, объемный, подплывает ко мне,
Я его не хочу, пропитался виденьем,
Подплывет — закричу и ударю поленьем

Фантастические импровизации!

Женщина с грустинкою во взоре,
Ты была подобна Айседоре,
Сильная и в радости и в горе,
Ты могла блистать и на Авроре,
Поражать изысками движенья,
Вызывать истому и томленье,
Вихри турбулентности рождать,
И в потоки страсти увлекать,

Женщину с несчастными глазами,
Встретил я в большом универсаме
Я ходил вокруг нее кругами,
Норовил шепнуть хоть что – то даме,
Женщина в толпе вдруг затерялась,
Дуновенья даже не осталось,
Словно ведьма сон наколдовала,
Навсегда глазастая пропала,

Женщина с горящими глазами,
Ты была, наверно, под газами,
Трепыхалась нежно телесами
И скользила в лодочке по Каме,
Как спортсменка ты веслом махала
И изящно волны рассекала,
Со стихией ты боролась смело
И от ветра грозного хмелела,

Женщина с отчаяньем во взоре,
Броситься была способна в море,
Где тот мачо с кем была ты в ссоре,
С кем гуляла раньше на просторе,
Где тот сокол, грезивший тобою,
Со скалы слетевший с перепою,

Где все эти образы – виденья,
Рассосались в стихо – сотвореньях,
Разошлись, расплылись, разбежались,
Как с крутого склона разогнались,
Одинокого оставили грустить,
Не с кем и рюмашечку распить

О, одиночество — ты стерва, сука, гадость,
Она ушла — былая стать и младость,
Они ушли — былые развлеченья
И хрупкие моменты упоенья,
Нервы, обнаженные, как струны,
Перебранки, пляски диких гуннов,
Ощущенье вечного блаженства,
Без злой иронии, страданий, раболепства!

 

От человека остается только миф, который небылиц нагроможденье,
Нестоек он и лжив, как дым, струящийся вдоль кочек и ложбин
И постепенно растворяясь в небесах и в ветках сосен и рябин
И в суматохе судорожных буден, поток которых глух и беспробуден
И больше ничего — вы спросите ревниво, пожалуй, ничего — отвечу терпеливо,
Прощальный ритуал и фото и друзья и в лучшем случае к тому же и семья,
Симфонии, картины и скульптуры или громадин изваянья — знак культуры,
Кому как повезет, но большей частью прах, когда — то жил, ну а потом зачах,
Цепочка поколений на разрыв, имен пригоршня и забвения обрыв
И нити непрочны и память не нетленна, репертуар иной и совершенней сцена,
Горшочек с пеплом, кости под плитой, костер ли погребальный, смерть с косой
И равенства полнейший идеал, тому кто славен был возможен пьедестал,
И мифов разночтенье, разноцветье и наслоенья тысячелетий……

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Глава седьмая
Эротическая!

 

Все по Фрейду!
Мечтал о девушке с большими сиськами,
Когда молоденьким и дерзким был
И с придыханием девиц потискивал,
Пивко потягивал, в мечтах грешил,
Подрос со временем, созрел для секса я,
Взгляд плотояднейший не раз бросал,
Привел красавицу в свою парадную,
Утехам предался, мужчиной стал,
Хотелось страсти мне, любви отчаянной,
С другой девицею обрел накал,
Взаимным чувством были спаяны
И поднимали не раз бокал,
Гормоны пенились, резвились всласть,
Девица шумная, горячий нрав,
Ее скандальную душила страсть,
Я в бегство кинулся, жар обуздав,
Нашел подругу и зависал,
По хатам, клубам с ней тусовался,
Любовь искусно изображал,
Довольно долго я с ней общался,
Тусовки с сексом уже достали,
Непринужденный стиль отношений,
Лимит влеченья мы исчерпали,
С другим вступила она в сношенье,
Страдал недолго и курс сменился,
К нормальной жизни вдруг потянуло,
Нашел домашнюю, на ней женился,
И в повседневность так мотануло,
Со скукой долго не мог мириться,
Был непривычен мне мир рутины,
В болото быта не стал катиться
И не манили меня перины,
Увидел дамочку экстравагантную,
В общенье трудную, весьма занудную,
Пусть глуповатую, зато галантную,
И жизнь представилась такою мутною
И тихо оторопь меня взяла,
Открылась истина, мне нужно умную,
Тогда наладятся мои дела,
Хоть и не страстную, зато разумную,
Она ж, прелестница, в суд подала,
Ни с чем оставила амбициозная
И все нажитое отобрала,
Была находочка на грех стервозная,
От этих казусов я повзрослел,
Верните с сиськами и не нервозную,
Я для решения вполне созрел

Ода женскому пупку !

Было лето и была мода на обнаженную нижнюю часть женских животиков

Голый пуп колышется и манит,
Головы мужские он дурманит,
Есть жирком облитый, есть тугой,
В каждом виде смак особый, свой!

Голый пуп – интимная вещица,
Сгусток тайны вечной в нем таится,
Взоров, воздыханий притяженье,
Сладострастья он сулит мгновенья

Голый пуп – источник вдохновенья,
Он хорош без всякого сомненья,
Без него нам было б пресновато,
Не бывает пупа многовато

Требует к себе он уваженья
Избранным покажет он движенье,
Танец живота представить может,
Зрелище достойное вельможи

Мысленно пространство расширяю
И в нирваны царство попадаю
И мужскою силой наливаюсь
И ни в чем при этом я не каюсь

Голый пуп колышется и манит,
Ожиданий наших не обманет,
Есть жирком облитый, есть тугой,
Словно лук разит он нас стрелой

 

Продолжение воспевания женщин
и их прелестей!

Я воспел пупок и вдруг умолк,
Впал в обиду за другие части тела,
В голове пронзительный гудок,
Муза тут очнулась, не стерпела

Чем же хуже прелести иные?
Взять, к примеру, попку или грудь,
Бедрышки холеные, льняные,
От смятенья чувств мне не вздохнуть

Есть такие дамы, просто ахнешь,
Формы все в полнейшем идеале,
Стоит ей глазами только жахнуть,
Все отдашь за сказку в пеньюаре

Если даже в даме есть изъяны,
С эталоном не во всем стыковка,
Это не предлог, чтоб есть бананы,
Огорченье скрыв не очень ловко

Хватит и пропорции одной,
Чтобы кипяток попер по жилам,
Чтоб забыть о суете мирской
И о том, что нам судьба вкатила

Загореться пламенем любви,
В точку упереться и ни с места,
Все забросить, видеть лишь вдали,
Из такого слеплены мы теста

 

Изгиб бедра!

Она вошла в маршрутку, повернулась лицом ко мне, изящно изогнулась в связи с дефицитом свободного пространства. Ее линия бедра, обтянутого джинсовой тканью, была бесподобно хороша.

Изгиб бедра – поэзия в словах,
Изгиб бедра – как кружит в головах,
Изгиб бедра – гармония души,
Изгиб бедра – отречься не спеши

Изгиб бедра – две буквы «Б» слились,
Изгиб бедра — на миг остановись,
Изгиб бедра – отбрось весь лишний хлам,
Изгиб бедра – и ты опять Адам

Изгиб бедра — и 40 лет стряхнул,
Изгиб бедра – и в вечность заглянул,
Изгиб бедра – и нет тоски в груди,
Изгиб бедра — депрессия уйди

Изгиб бедра — как солнца желтый круг,
Изгиб бедра — нам видеть недосуг,
Изгиб бедра – как молнии удар,
Изгиб бедра – божественнейший дар

О женских попках!

Ах, эти попки, попки, попки,
Их не заметит лишь слепой,
Худышки есть и толстожопки
И целлюлита нежный слой

Но есть и те, что знают меру
И продолжением гордясь,
И обывателю и пэру,
Внушают радость, не таясь

Как два батона симметричны
И пробуждают аппетит
И вид имеют симпатичный
Без силиконов к ним манит

Одни желают быть повыше,
Другим высотка не нужна,
У каждой собственная крыша,
Будь то рабыня иль княжна

И завлекают в свои сети
И упоение сулят,
Что есть прекраснее на свете,
Для зрелых и для жеребят

Природа скукой не терзаясь,
Разнообразием горя
И ни на миг не унимаясь
И прелесть женскую даря

Взамен не требует чего — то,
На попки женские смотря,
В натуре, кино или фото,
От жизни максимум беря

Так уж устроен род людской,
Воображение включая
И бесконечной чередой
И формами мужчин пленяя

Воспел хвалу я милым попкам,
Насколько ярко — вам судить
И с кулачок и пышножопкам,
О чем еще здесь говорить

 

Она прошла, тряся сосками!

Она прошла, тряся сосками,
Взгляд невозможно оторвать,
От буйства смачной женской плоти,
Вот где земная благодать,
Вот где простор утехам праздным,
Фантазий неуемных пласт,
Под кофтой прячутся соблазны,
О, как их хочется познать,
О, как их хочется изведать,
Слегка понежить и помять,
Лицом прижаться, полизать,
Куснуть сосок, чтоб он набух,
Все совершенство обнажив,
Мои стихи — не креатив,
Я нового не открываю,
Могу и пошлым показаться,
Но от восторга замираю,
При виде грудей в декольте,
Ложбинок, холмиков, сосков,
Признаюсь вам без дураков,
Что это зрелище из зрелищ,
Достойно кисти Рафаэля,
Не утомляет никогда,
Не пресыщаются князья,
Не пресыщаются Емели,
Монах презренный,
Сидя в келье,
Мечтает прикоснуться к плоти
Прыщавый юноша в постели,
О том же грезит, в сон впадая,
Им льстит внимание мужское
И чем мы больше западаем,
Достоинство и ум теряем,
Тем утонченней их победа,
Которую воспеть пытаюсь,
Стихо — садизмом занимаясь

 

От Пеккера — интересней всего жить с бабой с придурью, никогда не знаешь чего от нее ждать: безумного секса, помойного кота или яда в борще

Мой коммент:
Как много бранных слов, нескромных выражений,
Эпитетов нелестных, громких оскорблений,
Касающихся женщин естества,
Без примеси кокетства, хвастовства,
Как только женщин вслух не обижают,
Какими странными словами называют,
Они мегеры, мымры и карги,
Хабалки, образины из тайги,
Хрычовки, воркотуньи, кочерыжки,
Чувырлы, страхоморды и мартышки,
Кикиморы, дурнушки и брюзги
Пустышки, шлюшки типа мелюзги,
Синявки, проститутки и алкашки,
Срывают тупо лепестки ромашки,

Зачем же так прекрасный пол склоняют,
Утюжат, обличают, оскорбляют,
Все потому, что нас они пленяют,
Заводят, возбуждают и ласкают
И за собой ведут, воркуют, ублажают,
Под взглядами мужскими нежно тают,
Непредсказуемостью часто забавляют
И интригуют и закабаляют
И нас они намного интересней,
Возвышенней — дополню я без лести

 

К проекту ПРОПОРЦИИ – чем больше эротических грез и фантазий — тем хуже на практике с сексом. Проект предложен Лисецким Константином

Женщинам — чем больше смотрите порнуху, тем чаще — сухо, сухо, сухо

Не знают меры наши грезы, а вместо секса только слезы

Виденья посещают слабаков, то не удел нормальных мужиков

Фантазии ведут к опустошенью, совокупленья заменяя ленью

Жизнь дебилов без фантазий — зато трахи без оказий

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Глава восьмая
РаПо мотивам анекдотов!

Все дело в канделябре

Случилось, старый лорд влюбился в молодушку,
Она была красоткой пылкой, душкой,
И под венец, и свадьбу отыграли,
Уединились в брачном будуаре,
Спустилась ночь, уж время для интима,
У лорда ни единого сантима,
В том смысле, что нет силы и задора
И как тут обойдешься без укора,
На выручку дворецкого позвал
И для подсветки канделябр достал,
Невесту сей порыв не вдохновил,
Но лорд не стушевался в корень зрил,
У Джона канделябру отобрал,
Дворецкого на ложе затолкал,
Дела пошли намного веселей,
Был Джон по возрасту не старше чем старлей,

Все дело в канделябре — лорд решил,
Джон обленился и не так светил,
А остальное, в общем – то, неважно
И мы согласны с мыслью той отважной

 

Адам и Ева

Бог был щедрым на подарки,
А поскольку климат жаркий,
В пору ту преобладал,
Голышом Адама с Евой,
Он намеренно создал
И принес им два подарка,
Встретились в саду под аркой,
Молвил бог, на них смотря,
Шевелюру теребя,
Кто желает писать стоя,
Кто не ведает покоя,
Я – тотчас вскричал Адам,
Делать так я буду сам,
Я мечтал о том с рожденья,
Это просто наважденье,
Ева скромно промолчала,
Возражать ей не пристало,
Получив подарок сей,
Забурлил, как Енисей,
Стал мочиться без нужды,
На цветы и на кусты
И на маленьких зверят,
Таракашек и котят,
Ева задает вопрос,
Что еще ты нам принес,
Бог ответил, хмуря брови,
Я мозги вам приготовил,
Но они уйдут Адаму,
А не то случиться сраму,
Первенец зальет планету,
А другой земельки нету

 

Жизнь не вечна

Жизнь не вечна, безусловно, это факт,
Ну, представим, в ад попал чудак,
Встретил там его один чертенок
И сказал — мужик, не будь ягненок,
Здесь грустить, печалиться не надо,
Раз попал, то был известным гадом,
Водку пил, курил, употреблял,
В казино на интерес играл,
Были и грешки похлеще,
Вспоминать не стоит эти вещи,
Лучше я инструкцию прочту,
В здешний быт с головкой окуну,
В понедельник можешь здесь ужраться,
А потом курить и отсыпаться,
А для наркоты у нас среда,
Проиграешься в четверг, что не беда,
Ну а с сексом, как дела дружище,
Здесь по пятницам у гомиков игрища,
Говоришь, что не мастак по этой части,
Ну приплыл тогда ты, кореш, здрасьте

 

Во сне скончался адвокат

Во сне скончался адвокат,
Был в возрасте цветущем,
Жизнь нам дается напрокат,
Срок каждому отпущен,
Но как узнать кому и сколько
И где проложена черта,
Пред раем он предстал и только,
Здесь осознал, что все, беда,
Спросил святого что случилось,
Как совершился переход
И почему он очутился,
В том месте, где обратный ход,
Уж невозможен, как известно,
Но правду не скрывал святой,
Вы умерли, мой друг любезный,
Вас ждет забвенье и покой,
Покойник вскрикнул – несогласен,
Я за здоровьем бдил обычно,
Диагноз был хорош и ясен
И чувствовал себя отлично,
Слова святого не смутили
И он уверенно изрек,
Мы проработку прокрутили
И вас постиг извечный рок,
Счета клиентам выставляя,
Вы не подумали о том,
Что их глупцами представляя,
Есть канцелярия при том,
Где все просчитано однажды
И сделан вывод, скорбен он,
Что адвокат вы наш отважный,
К столетию уж приближен
И потому вердикт известен,
Вы пожинаете плоды,
Согласен, что плохие вести,
Но то – награда за труды

Однажды женщину младую

Однажды женщину младую,
За кражу предали суду,
Статью влепили ей крутую
И стало ей невмоготу

Она и так, и сяк, и эдак,
Фемиды все тесней петля,
Не может спать, гулять, обедать
И в голову ползет фигня

Зовет на выручку защиту,
Придумай сказку, адвокат,
По слухам входишь ты в элиту,
Тебе и черт, наверно, брат

Процесс идет совсем неважно
И обвиненье молодцом,
Но адвокат сидит вальяжно,
Глаза сомкнув, как сытый сом

Судья витает где – то в мыслях,
Но тут поднялся адвокат,
Чего – то где – то недомыслив,
Но ведь ему и черт не брат

Речугу держит громогласно,
Вещает с ходу напролом,
Я с прокурором несогласный,
Я развалю весть этот ком

Вы посмотрите на девицу,
На ручки с кожей бархатистой,
Нельзя такою не плениться,
Она нежна, как из батиста

Ее винить, да как вы смели,
Она эфирное созданье,
К чему все эти канители,
Она способна на порханье

И на лобзанье, на любовь
И наш удел ее лелеять,
Лишь взгляд один, кипит уж кровь,
Не надо ей статейку клеить

А ножки, пяточки, изгибы,
И с губ уж слюни потекли,
Хоть в речи были перегибы,
А вы бы так сказать смогли?

Судья молчал, напрягшись сильно
И слушал, не перебивая
И пот стекал весьма обильно,
Его смущенье выдавая

А адвокат все распинался,
Хваля прелестницу младую,
И в дифирамбах расточался,
Кляня молву о ней худую

Не могут ручки эти красть
То гарантирую я вам,
Девица не могла так пасть,
Даю отчет своим словам

Но всякой речи есть конец,
А время – деньги, как мы знаем,
«Я кончил» вскрикнул молодец
И к оправданью призывая

«Я тоже» — произнес судья,
Но это ничего не значит,
Фемиды движется ладья
И в перспективе срок маячит

 

Кто создал хаос

О чем не спорят умные мужчины,
Особенно, когда стоят с мартини,
О женщинах политике, науке,
Любое средство хорошо от скуки

Итак, у бара их стояло трое,
Успешных, молодых, без признаков застоя,
То были: адвокат, хирург и инженер,
В своих профессиях они другим — пример

Их в философию зачем -то потянуло,
И от вина слегка расслабило, качнуло,
Профессии родные воспевали,
Друг перед другом аргументы выдвигали

Кто создал Землю надо разобраться,
Кем по профессии был бог, скажите братцы,
Пришлось напрячься каждому их них
И в размышлениях на время спор затих

Сначала выступил хирург,
Он говорил, как демиург,
Жизнь зародилась, парни, не случайно,
На этих землях, что воистину бескрайни,

Адам пожертвовал ребро и был таков,
И Бог его прооперировал без слов,
А значит был хирургом, как иначе,
Иначе не видать ему удачи

Но инженер рискнул и возразил,
Мысль хороша, но по другому я б решил,
Из хаоса возникло мирозданье,
Без инженера невозможно созиданье

И молвил адвокат — отлично,
Все выглядит весьма прилично
Логичны доводы, стройны,
Вы оба дьявольски умны

Но я вас разобью, не сомневайтесь,
Не догадаетесь заранее, не парьтесь,
Первичным хаос был, таков ваш главный тезис
И здесь уместна ссылка на генезис

Кто хаос сотворил на этом свете,
Кто мне на эту мысль сейчас ответит?
И нет моей профессии важней,
А потому быстрей мартини мне налей

 

Глава девятая
Любовь и криминал!

Роковая страсть в Тель-Авиве
Понедельник, 25 Августа 2014 года
С сайта youtube.com
Хозяйка известных в Тель-Авиве ресторанов «Сюзанна» и «Реджина» Дафна Бар-Цион (49) была найдена мертвой в квартире бывшего мужа, музыканта Илана Бен-Ами. Уже в ходе первого осмотра тела стало ясно, что женщина была убита на кухне ударом молотком по голове, а затем убийца отволок ее тело в дальнюю комнату – об этом свидетельствовали тянувшиеся через всю квартиру следы крови. Поиски Дафны были начаты ее дочерью и дочерью ее первого мужа после того, как в течение суток она не появлялась дома и не отвечала на телефонные звонки
Что знают люди о страстях,
Которые влекут и губят,
Пьянящих радужных сетях,
Что для начала приголубят,
Но старт уж дан и ускоренье,
Ход набирает без сомненья,
Избыток чувственности страстной,
Не оставляет беспристрастным,
Принц превращается в злодея
И молоток в руке поднятой,
Принцесса — жертва лицедея
И череп вдавленный, примятый,
Ее он с бизнесом делить не собирался,
Мучимый подозрением отдался,
Той вспышке гнева, что копился в нем
И сам себя он узнавал с трудом,
Бушуют страсти в Тель Авиве,
Судьба сюрпризы преподносит,
Как некогда в Гвадалквивире,
Река времен все вдаль уносит,
От помрачения рассудка,
От супермена до ублюдка,
Увы, никто не застрахован,
Пусть даже богом поцелован,
Одна, но гибельная страсть,
До исступленья вожделенье,
Вонзилась так, что жизнь не в масть
И истощается терпенье,
Что впереди? Процесс начнется,
От умысла виновный отшатнется,
Ведь здесь аффект — защита скажет,
Но обвинение покажет,
Что все спланировал злодей,
Вердикт предвосхищать не стану,
Судья в процессе всех умней,
Отделит правду от обмана,
Порок изобличит, накажет,
Все узелки в один завяжет,
Как тот пейзаж, что после битвы,
Когда мы видим только титры,
Не той судьбы она себе желала,
Но спутника неверного избрала
И мир обрушился, она погребена,
Такая участь Дафне суждена

Продолжение

Любовь, которая убивает ( в сокращении)
Понедельник, 08 Июнь 2015
С сайта youtube.com
В Тель-авивском окружном суде начался завершающий этап слушаний по делу об убийстве известной израильской певицы и ресторатора Дафны Бар-Цион. Бывший муж покойной Илан Бен-Ами утверждает, что совершил это преступление в состоянии психоза и попросту не владел собой, то есть убийство было непредумышленным. С точки зрения прокуратуры, вся картина преступления и поведение Бен-Ами после случившегося позволяют обвинить его в умышленном убийстве и попытке помешать свершению правосудия

С самого начала наши отношения были обречены, — рассказал он на допросах. – У меня порой не было денег даже на порцию виски в баре, а она уже была хозяйкой нескольких баров и ресторанов. Тридцать шекелей встретили тридцать миллионов… Тем не менее мы полюбили друг друга, и спустя три месяца Дафна сама сказала, что готова выйти за меня замуж. А через год она решила открыть новый ресторан (речь идет о «Реджине», первом кошерном ресторане в районе бывшего железнодорожного депо в Тель-Авиве. – Ред.). Дафна пропадала там днями и ночами, взяла в качестве компаньона друга дочери, дала ему ключи от нашей квартиры. Я только стал привыкать к роли женатого человека, а тут прихожу домой — жены нет, зато в салоне спит какой-то чужой парень. Это выводило меня из себя, начались скандалы. В итоге Дафна решила развестись, но я не мог смириться с тем, что между нами все кончено, и пытался вернуть ее.
Надо заметить, что вернуть любимую Илан Бен-Ами пытался весьма своеобразно: каждая новая их встреча заканчивалась для Дафны Бар-Цион не только скандалом, но и побоями…..
Бен-Ами рассказал, что в день убийства пришел к Дафне для «серьезного разговора» и уже был во взвинченном состоянии, сидел на таблетках.
— Она сказала: «Ты для меня теперь совершенно чужой человек, уходи! Любовь давно кончилась. Не хочешь уходить – я сама уйду!» Тогда я схватился за молоток. Молоток – это такая вещь, с помощью которой можно изваять прекрасную статую, а можно разбить череп. Я ударил ее молотком по голове один раз, затем еще и еще. Я был в состоянии психоза и не владел собой. Я понимал, что убиваю ее, и решил после этого покончить с собой. Жаль, что мне не удалось этого сделать – теперь буду гнить в тюрьме.
Обвинение обращает внимание на то, что все действия Илана Бен-Ами и в момент убийства, и после него свидетельствуют о том, что были продуманы. Он проигнорировал слабые попытки Дафны Бар-Цион защищаться и наносил ей удары до тех пор, пока не убедился, что женщина мертва. Затем накрыл тело одним из ее платьев, тщательно вымыл молоток, спрятал его, взял сотовые телефоны(свой и погибшей) и вышел из квартиры. Оба мобильника он затем попытался уничтожить (телефон Бар-Цион выбросил в пруд в рамат-ганском Национальном парке).

Как часто слышим мы признания убийц,
Что вслед за жертвой и с собой покончить,
Он одержим был яростным желаньем,
Но стоило свершиться злодеянью
И замысел вдруг отступает прочь,
А бы ли он, к примеру, изначально?
Другого бить, его судьбу вершить,
Его казнить безжалостно и грубо
К рыданиям быть глухим, поджав надменно губы
И в роли властелина побывав,
Отведав крови и страданий жертвы,
Что некогда любимой называл
И клятвы верности и нежности давал,
Он молоток стыдливо замывает,
Подальше прячет, а ее мобильник,
Берет с собой и в воду опускает,
Он от следов избавиться желает,
Ждет снисхожденья, пониманья от суда,
Ссылается на ущемленность в браке,
Он, дескать, нищий, а она звезда,
И низменным инстинктам зависти и мрака,
Поддался и пошел у них на поводу,
В чем каяться с отчаяньем готов,
Но будет приговор ему суров

Русская Золушка, отбывающая пожизненное в США
Это невыдуманная история с совершенно реальными людьми.
Жила-была в начале 1990-х гг. в Санкт-Петербурге «валютная» проститутка Леночка Барышева и всё в её жизни было относительно хорошо до тех самых пор, пока не познакомилась она с американским миллионером еврейского происхождения Борисом Килишезом. И как только она с ним познакомилась, всё в её жизни стало ещё лучше.
Примерно так должны начинаться все романтические сказки, которые так любят идиотки изрядного возраста. Известный фильм «Красотка» с Джулией Робертс в главной роли как раз из разряда таких вот придурошных сказок. Но суровая правда жизни заключается в том, что описанным выше образом обычно начинаются не сказки, а криминальные драмы.

Ее с тюрьмою обручили,
На срок пожизненный, до гроба,
А как роскошно начинала,
Красотка невская, пустая, как амеба,
Недолго телом торговала,
Нашелся классный покупатель,
Она его в себя влюбила,
Богатств немалых обладатель,
Он шел по жизни без смущенья,
Хранитель общаковских денег,
Их отмывал без промедленья,
Ее манил заморский берег,
Любовь смывает все различья,
В театр абсурда вовлекает,
Он переполнен нежным чувством
И мир к ее ногам бросает
И дом с бассейном, что внутри,
Ценой четыре миллиона,
Авто, изделья ювелиров,
Все принималось безусловно,

Она жена богатого мужчины,
Положено по статусу иметь,
Все, что желает, даже больше,
Он ни о чем не может сожалеть
Самоуверенная дама,
Смогла фигуру сохранить,
Хоть и слаба на передок,
Но двух детей ему родить,
Ее измены под секретом,
Последний кто узнает — муж,
Ну а пока все шито- крыто,
Он весь в работе, ловит куш,
Картишки, теннис, расслабуха,
И в выпивоне равных нет,
Раздолье, шик, блеск ожерелий,
Купанье в деньгах, суета сует,
А жажда новых впечатлений,
Так подкупает и зовет,
Вот если б негра поиметь,
И случай сам к ней подгребет

Месайя Джайтис негра звали,,
Подонок, вор, торговец наркотой,
Но искра промелькнула невзначай,
И в номере гостиницы ковбой,
Ей предъявил блудливые изыски,
Секс. дарованье дама заценила,
И увлеклась изрядно новым трэшем,
Ему часы с брильянтом подарила
И начала водить по кабакам,
Где мужа и ее отлично знали,
За полцены продала украшенье,
Борису сообщенье передали
И негритенку, баловню фортуны,
Открыла доступ к мафиозным капиталам,
И это злополучное деянье,
Закончилось ни чем иным — скандалом,
Борис в негодованье впал по делу,
Развод, отъем имущества, детей,
Тогда и мысль крамольная созрела,
Убей его противного, убей

Раз мысль застряла и ростки пустила,
И больше никогда не оставляла,
Она ее сама осуществила,
Простить ее его не умоляла,
В затылок пуля вот и вся недолга,
А далее на помощь вызван Джайтис,
На Брайтон Бич и в бочку закатали,
И в океан, читатели, не парьтесь
И впала в пьянку, беспробудную, как смерть,
Но мама Бори озадачена молчаньем,
Сынка, звонившего мамаше регулярно
И оттого, однажды, утром ранним,
В полицию Елену погнала,
Елена приняла, как следует на грудь,
Не смея отказать, пошла бросать заяву,
Но в голову вошла хмельная муть,
Упала Лена, потеряв сознанье,
Но гос. машина раскрутилась, стало ясно,
На деньги мужа Лена посягала,
Чтоб сделать жизнь любимого прекрасной
И «Бентли» дружбану купить
И показанья ложные давала,
В попытках объяснить молчанье мужа,
Что ждет ее отнюдь не понимала,
К тому же всплыла на поверхность бочка с трупом,
Труп опознали — Боря Килишез,
И вызвали Месайю, раскололи,
Со слов подруги все поведал, ес,
Красотка в фильме и красотка в жизни,
Две разные натуры, согласитесь
И вряд ли Вы или иной читатель,
Судьбой подобною прельститесь

Леночка очень любит рассказывать о своей сказочной жизни журналистам и во время этих щемящих душу воспоминаний плачет-плачет-плачет. Её можно понять — так феерично профукать свою жизнь надо ещё умудриться!

Месайя Джастис был осуждён на два года тюремного заключения за «незаконную транспортировку трупа», а Лена Килишез вполне ожидаемо получила приговор к пожизненному лишению свободы без права подачи прошения об условно-досрочном освобождении.
Такая вот идиотская история о рождении и крушении американской мечты. Иметь всё — и так бездарно разрушить жизнь своими же руками! Воистину, когда Господь хочет наказать, Он лишает разума.

Дополню от себя: хорошая жена из бывшей проститутки это утопия,
В браке по расчету заложен криминальный момент, который иногда срабатывает
Добро наказуемо

 

Глава десятая
Казусы!

ПРАВДА.РУ
Переспавший с 400 девушками из «Твиттера» британец устал от секса
МИР » ЕВРОПА » ЕВРОСОЮЗ

Бени Джеймс устал от секса, очень тяжкий труд,
Ничего не интересно, секс не секс, секс — фут,
Мельтешат, кружась бабенки, очень любят трах,
У него от работенки ослабел замах,
Энергетика не та уж, аппетит пропал,
Он стоит, как оловянный, ну а где запал,
Спал былой энтузиазм и не тянет к ложу,
Эх послать б ее сейчас к мальчику Сереже,
Нестыковочка однако, перебрал, не тянет
И душа отяжелела, скоро не воспрянет,
Создавать семью? Зачем, смысла никакого,
Если погружен в бульон секса дармового,
Кто теперь вопрос решает о ведущем в сексе,
В паре кто определяет, быть им дальше вместе,
А не лучше ли партнера без конца менять,
Все запуталось изрядно, нечего страдать
И самец пошел не тот, не с бойцовским духом,
Любит праздность и комфорт, мыслит больше брюхом
И девицы ненасытны в плане сексуальном,
Оттого и нет потомства, эгоизм фатальный

 

Президент Франции Франсуа Олланд после долгих переcудов и громких опровержений в прессе объявил, что его отношения с Валери Триервейлер закончены.
Валери Триервейлер официально не была супругой президента. Однако они прожили вместе 7 лет, и она считалась Первой леди Франции. Теперь уже бывшая Первая леди покинула Елисейский дворец и отправилась в поездку в Индию помогать благотворительным организациям.

Первая леди не во дворце,
Первая леди в хрустальном ларце,
Книжку издала,
В ней все описала,
Как лицемерен Олланд и двуличен,
Тянется к роскоши до неприличья,
Верность любимой не в стиле Олланда,
Также подводит частенько команда,
Новая дама его привлекла,
И оживление в душу внесла,
А Валери несогласна с отставкой,
Местью полна, компромат для затравки,
Выброс инфо, нарасхват мемуары,
К книжке припали семейные пары,
Тайны постели и адюльтера,
Всем интересны и смертным и пэрам,
Новый виток в отношеньях любовных,
Олланд призер в играх альковных,
Смотрит на женщин с дыханьем неровным,
А экономика в явном застое,
Рейтинг в паденье, доверье в отстое,
Штаты Олланду дают директивы,
Банкуют, командуют, делают сливы

 

Кончита – бородатая певица!
Кончита спела так себе, ее вокал не вдохновляет.
Но внешний вид толпу смущает, из общей массы выделяет.
Европа сбрендила давно и помешательством страдает:
Как кто поет, ей все равно, она от бороды кончает.
Вокал, мелодия, талант успеха вовсе не гарант,
А импозантная фигура и бородатая натура,
Контраст, сплетение полов и нечто среднее в итоге.
О том мечтать могли ли боги? Свободомыслие, ура!
Пусть пули в головах, дыра, Европа жаждет буйства нравов.
Ей не нужны оковы права, ей не нужны ничьи советы,
Она давно уже с приветом. Польстилась на дерьмо в обертке,
И он нашелся — самый верткий, придумал образ шутовской,
Чтоб славы испытать мирской. Транссексуалы в кураже,
Европа тонет в мираже. И мнимых ценностей потоп
Ее волной могучей сгреб. Мораль, стыдливость не в цене,
Европа на культурном дне. От пуританства до разврата —
Европа времени заката, Европа времени упадка,
На извращенья стала падкой, дрейфует в сторону инцеста.
И бесконечная фиеста у разных геев, лесбиянок.
Наряд их праздничен и ярок, парады, сборища и сцены,
Им нет конца и нет замены.

Кончита Вурст не из «Юноны», ее б не полюбил Рязанов.
Я б за нее не дал и кроны, уродство было не в чести.
Европа, дряхлая старушка, себя ты губишь за полушку.
Ты измельчала, подурнела, от пошловатости сомлела,
От извращений отупела. Других воспитывать желаешь,
Себя меж тем не уважаешь.

Стеб
Из всех искусств для нас важнейшим стало — постебаться,
Стихии сленга блататы отдаться,
Зачем искать значения и смыслы,
Поблизости есть стеба коромысло,
Кураж, ехидство, тупость и ухмылки,
Псевдо смешные выпады и шпильки,
Культ ржаки и свобода выражения,
Есть и издержки в виде униженья,
Вступить на почву стеба очень просто,
Есть риск, что на душе появится короста,
И кто — то не поймет, обиду затаит
И список недругов собою удлинит,
Но выбор этот делаем мы сами,
И занимаем нишу в жизни панораме,
Рождаемся, стебаемся, растем,
Возможно опошляемся при том,
Наращиваем кожи сантиметры,
Не замечаем красоты моменты,
Теряем в благородстве побуждений
И никогда не ведаем сомнений

Ничто нельзя перемотать!

Ничто нельзя перемотать,
Иные звенья нанизать,
На ход прошедшего процесса,
Путем каким — то повлиять,
И популистов разогнать,
Гнилых колоссов обуздать
И в стойло навсегда загнать,
К примеру, не зачать Адольфа
И в стадии плода прервать,
Его на свете появленье,
У мамки были же сомненья,
Но врач ее отговорил
И тем злодея в мир впустил
Оставить в Туруханске Есю,
Кирпич свалить ему на мосю
Или на фронт и погубить,
Но плоскостопием страдал
И царь его не призывал
Извлечь Володю из состава,
Пустить в расход, вот было б браво,
Ну, по ошибке или как,
Всегда находится простак,
Но нет, доехал до столицы,
Забил крылами словно птица,
Почуял власти приближенье
И тезисы пустил в народ
И запалил пожар урод
Или эрцгерцога сберечь,
Тогда бы мир не дал бы течь,
В лесу компьенском мягче быть,
В Версальский договор забить,
Без контрибуций, репараций
И дружно, хором в Лигу Наций
Не выбирать Хусейн Обаму,
Предотвратить ливийцев драму
Ислама массовый набег,
Где мирный житель, где абрек,
Европе не понять вовек
Картина маслом — мы приплыли,
Плитой могильной придавили,
Цивилизации устои,
Коран навис, как грозный рок,
Со всех он хочет брать оброк,
У белой расы груз вины,
Она плохие видит сны,
И размноженье не идет,
И поврежден инстинктов код
И где был разум там провал
И свод обрушился — завал
Но что случилось, то срослось,
Под лозунгом: авось, небось,
А впереди вновь Пуатье,
Вот только лидеры не те,
Мартелла нет, который Карл,
Он всю Европу отстоял,
Сейчас гибридная война,
Уже натянута струна,
Но где готовность дать отпор,
Не тот мы видим коленкор

О математическом моделировании исторических процессов
Сообщение из интернета — математики решили заняться моделированием исторических процессов. Наблюдается определенная цикличность: начиная с 17 века в начале каждого столетия в России обязательно происходит катастрофа. Другой характерный момент: Московское царство просуществовало 600 лет, Российская империя – 300, Совдепия – 74 года, новый отсчет пошел с 1991 года.
Наука новая возникла и голова моя поникла,
Процесс познанья углубился, в нем новый стержень зародился
На стыке двух наук различных, вне мнений и пристрастий личных,
Цифирь историю теснит и верить лишь себе велит

Нас катастрофа не минует, ветра столетий в парус дуют
И можно вспомнить смуты время, Романовых возникло племя
Да, такова отсчета точка, за ней другие были кочки
Начало каждого столетья несло раздор и лихолетье

Война со шведами прошла и много жизней унесла,
Еще столетье промелькнуло, Наполеона к нам толкнуло
Нашествие народов разных, считавших, что походик праздный,
Бородино, Москва и бегство, нашлись и способы, и средства

Столетья нового начало, в сознанье навсегда запало,
Ноль пятый год, затем война, концовка вовсе недурна
Эксперимент большой начался, вождь пролетариев продрался
И власть схватил, она валялась и в руки без труда давалась

В начале века — катастрофа? Ужель нас снова ждет Голгофа
Иль участь кровью нахлебаться, нас обойдет, надеюсь братцы

О раздаривании земель!
Написано до начала операции «Крымнаш»!

Партийные цари, сидевшие на троне, раздаривали земли безрассудно,
Считали: нерушим Союз за танков бронью, желанье наследить отмечено подспудно
В историю войти хотелось непременно, туда кусок, сюда, кругом одни свои,
Не думали, что сложится все скверно, одна шестая, как страну ты не дели

Но тут Горбач пришел и начались реформы, а с ними встрепенулись все удельные князьки
И оказалось — нет уж общей униформы и стали отделяться местные царьки
И с ними все дары партийных бонз ушли, Россию оторвали от морей,
А сколько же землицы увели? Портов и городов, озер, лесов, полей

И Украина отвернулась насовсем и Севастополь уж накрылся вместе с Крымом,
А чем ответили «союзнички» — ничем, земля российская чужим покрылась дымом,
А сколько россиян в Крыму том полегло? Чтоб прекратить набеги и полон,
А Киев между тем уж понесло, вы выметайтесь вместе с флотом вон

А север Казахстана разве не Россия? В том нет секрета, как тут не крути,
Оттяпали его не менее красиво и нет возврата, нет решенья, нет пути,
Что делать с этим я, увы, не знаю, я только обыватель рядовой,
Они тупили и балдели полагаю, но кинули они народ российский, свой!

Крым вернулся в Россию и это правильно!

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Глава одиннадцатая
О себе родном!

 

Выпуск шестьдесят шестого,

Я школьный выпуск шестьдесят шестого,
Обычный выпуск, ничего такого,
Он был двойным и все рванули в вузы,
И обжигались словно в водах от медузы,

Вот и я не прошел сквозь отбора сито
И пошел на завод веселый, небритый,
Взял в руки напильник на долгих пять лет
И водочку пил и трескал котлет,

Тогда все случилось: и вуз и любовь,
Ее не рифмую со словом — морковь,
Профессия та, что пришлась по душе
И всякого, разного вообще

 

Если я в твоей судьбе…

Если я в твоей судьбе,
Ничего уже не значу,
Я сыграю на трубе,
Жизнь свою переиначу,
Удалюсь с твоей тропы,
В заповедник чуждых истин,
Утоплю себя в пыли,
Не Моэм я и не Пристли,
В одиночество уткнусь,
Ничего не вспоминая,
Грусть навалится и пусть,
Она плату не взимает

 

Самокритика

Я жил неправильно, неправедно, бездумно
И в круговерти злостной, беспробудной,
Скупой, безрадостной, смурной и неприглядной,
Излишне суетливой, многотрудной,
Не находил прибежищ нужных для души,
Отдушины случалось и бывали,
В себя вбирали, льстили, подливали,
Манежили, ругали, предавали,
Видения дарили и капризы
И порождали отклики, репризы,
Но тайники души и закоулки,
Не трогали, вели себя, как урки,
Во тьме ночной вершащие дела,
Выписывая стайкой кренделя,
Рисуя кружевные вензеля,
Но все прошло, промчалось, укаталось,
И ни следа, ни эха не осталось,
Отдушины, проплешины, затрещины,
Скудеет бытие под натиском времен,
На мелкотемье прорастают трещины
И ты уже не помнишь всех имен……

Пробили склянки, близится финал,
И ждет меня Высокий Трибунал

 

Прошлое в прошлом!

Прошлое в прошлом? Меня не смешите,
Прошлое в прошлом оставить нельзя,
Прошлое в прошлом в меня вы вонзите,
Воспоминанья мои не губя,
Или к столбу вы меня пригвоздите,
В муках стоять чтоб, себя не любя

Память — вражина, антрактов не знает
И сохраняет всю мерзость и хлам,
Так незаметно душа промерзает,
Мусор душевный не церковь, не храм

Прошлое в прошлом способно приблизить,
Если в нем радостей больше чем бед,
Прошлое в прошлом способно унизить,
Скомкать надежды и сузить просвет

Прошлое в прошлом заткнуть очень сложно,
Лезет, как дрожжи, восходит и прет,
Так оставляет меня безмятежность,
А гадкий Альцгеймер никак не придет

Впрочем его приглашать и не стоит,
Сволочь он редкая, все отшибет,
К черту его с его черною меткою,
Лучше пусть память со мною живет

Я попрошу ее быть снисходительней,
Не возмущаться и бурь не просить,
Я попрошу ее быть обходительней,
Новых обид не растить, не плодить

Прошлое в прошлом оставить возможно,
Если вести себя с ним осторожно,
Не смаковать, объективность блюсти
И на себя этот сор не грести
А мне все также хочется любви!

А мне все также хочется любви,
Хотя восьмой десяток на пороге,
Дороги уж бурьяном заросли
И иногда подкашиваются ноги
А мне все также хочется отравы,
Истомы медоносной, поздней славы,
Под дон Жуана закосить на миг,
Горящий взгляд узреть,
Прекрасный лик
А мне все также хочется лобзаний,
Прилива страсти, шепота, терзаний,
Страданий в полутьме, отчаянной надежды,
Без слов гнетущих «прежде, прежде»
Невыносим мне этот камертон
Ведь то, что прежде, то прошло,
Избороздило лоб и щеки,
Долой и вздохи, и упреки,
Мечтать ты можешь обо всем
И запретить никто не вправе,
Вновь ощутить в душе подъем

 

Строчка из Н. Гумилева «Это было не раз, это будет не раз»

Это было не раз, это будет не раз,
В мире страшном, грозящем бедою,
Выставляю себя напоказ, без прикрас,
Ничего от тебя я не скрою

Бываю неглубок — бываю.
Бываю однобок — бываю,
Бываю и неправ – бываю,
Возможно многих утомляю,
Дрожит перо, но я пишу,
И нечто в этом нахожу

 

Искупайте меня в тишине

Искупайте меня в тишине,
Дуновением поцелуйте,
Не ищите проказы во мне,
На спокойную гладь не дуйте

Не ищите меня в темноте,
На свету я и даже не в маске,
Не секу я себя кнутом
И все также желаю ласки

В тишине, в темноте, на свету,
Все равно я тебя найду,
Дуновением обниму,
От толпы оторву, унесу

Я вливаю в себя влагу

Я вливаю в себя влагу
И отвагу заодно,
А бухгалтера Берлагу
Изгоняю,
Чуждый образ и давно,

Я вливаю, заливаю,
Заливаюсь соловьем,
Хмурость напрочь удаляю,
Устраняю,
Бью кнутом

Что мне годы,
Что мне воды,
Что мне шепот за углом,
Я плюю на все невзгоды,
Годы это не симптом

 

Продажная любовь!

Восстановите мне потенцию,
Я все богатства вам отдам,
Восстановите мне потенцию
И я уеду в Амстердам,
Туда, где красные фонарики
И выбор тел на вкус любой,
Пусть разбегаются хрусталики,
Я не скажу глазам отбой,
Туда зеваки валят толпами,
Кто посмотреть, кто испытать,
Стоят красотки машут челками,
Зовут любви сеанс продажной преподать,

Любовь за бабки – честная любовь,
В ней фальши нет и ложных нет покровов
И в отношеньях простота и без укоров
И расставанье легкое, без накипи и споров,
А может ли при этом вспыхнуть страсть?
Воистину, то лишний элемент,
Но тем не менее случается момент,
Когда слиянье тел ведет к сиянью чувства

 

10 октября 2013 г.  ·
Как жаль, что будущее скрыто

Навеяно фактом тихих похорон 10.10.2013 года бывшего зятя Л. Брежнева, когда — то самого молодого генерала в системе МВД СССР Ю. Чурбанова, сделавшего благодаря тестю блестящую карьеру и осужденного, как главного коррупционера страны, к лишению свободы на длительный срок после смерти вождя

Как жаль, что будущее скрыто
И дар пророка — редкий дар,
Дорога ямами убита,
В душе горит обид пожар,
Над будущим висит завеса,
Не расшифрованы намеки
И очарованный повеса,
Судьба дает ему уроки
Они горьки, несправедливы,
Грозят страданьем непременным,
Не знает генерал кичливый,
Про повороты и измены
Окутан тайной день грядущий,
Ни зги не видно в перспективе
И в курсе только Всемогущий,
А есть ли что в твоем активе
У времени барьеров нет,
А жизнь зыбка, хрупка, порочна,
Как мошка, что летит на свет
И погибает внеурочно
«Нет в жизни счастья» — есть наколка,
И под оливами нет мира,
Неважно чубчик или челка,
Конфликтно общество, драчливо
Немилосерден бренный мир,
Жесток, коварен, беспощаден,
С небес склоняется сатир,
Бескомпромиссен и всеяден

 

Странная болезнь

В любой профессии содержатся изъяны,
У адвоката оттопырены карманы,
Рука протянута, вознагражденья ждет,
Конечно, если он не идиот

Он в поиске, ведь волка ноги кормят,
Поджарый, седовласый, тонус в норме,
Улыбка, шарм, в запасе байки, шутки,
А если надо, то покажет зубки

Все б ничего, на жизнь должно хватать
И коль дают, то почему не брать,
Случилось так: любовь к деньгам остыла,
Душа с тоской партнерство заключила

И стала процедура мне немила,
Напоминать, настаивать претило,
Какой — то сдвиг по фазе непонятный,
И если честно: вовсе не занятный

Мне могут не поверить, что ж извольте,
От пояснений нудных…, нет, увольте,
Зачем мне лгать, уж вечность подступает,
Достоинство ронять не позволяет

Зачем мне лгать, дебилом выставляться,
Позировать, мудрить и красоваться,
То, видимо, болезнь — враждебность к процедуре,
Приклеилась к пресыщенной натуре

Любовь к деньгам уплыла навсегда,
А это, скажем так, большущая беда,
Надеюсь, что на мне она замкнется,
Никто другой об этот камень не споткнется

 

Навеяно «Беженцем» А. Тарковского

Я странный тип, я никому не нужен,
Я жизнь прожил, но жизнью не разбужен,
Что скользкой змейкою мелькнула, уползла,
Не ведая ни зла и ни добра

Смотрю на мир бессмысленный, понурый,
Обвешанный веригами и хмурый,
Зачем было дано существованье,
В презренном, алчном мире прозябанье

Утопией повязаны столетья,
Поступки пресекают междометья
И в души проникает холодок
Но не один урок не впрок и невдомек

Я жизнью не разбужен, но простужен
И горизонт мой обреченно сужен,
Дыханьем прошлого напичкан и остужен,
И отражение ищу я в темной луже,
Что неспособна выдавать виденье,
Как от вороны не дождаться пенья

 

Любовь к поэзии

Любовь к поэзии внезапно поразила,
Особый мир очарованья полон,
Меня окутал и забрал в полон
И больше эта блажь не отпустила,

Подобно женщине поэзия зовет,
То нежно с чувством, с трепетом прильнет,
А если не почувствует взаимность,
То холодно уйдет в свою невинность

Она кокетка родом из тумана,
Из облака парящего вдали
И наполняет естество дурманом
Как живописец, именуемый Дали

Она по нервам, как по струнам бьет,
Из подсознанья извлекает звуки,
На радость обрекая и на муки,
И на души изменчивый полет

 

М. Лермонтов воспел любовь к Родине, а я к жареной картошке

Люблю картошку я, но странною любовью
И с ней не борется совсем рассудок мой,
Мне только предложи и все дела отбросив,
Сажусь за стол с покорностью немой,
Пусть аппетит не чувствует мгновенья,
Но ноздри раздуваются без слов
И вот уже пошло прикосновенье,
Желудок рапортует: «Я готов»
Смакуя вкус, не торопясь, со смыслом,
Ведь это вам не двигать коромыслом,
Включается объем всех ощущений,
Уходит шелуха всех наслоений,
Здесь чистая любовь, нежнее не бывает,
Внутри от странной страсти мысли тают,
Блаженство кратковременно, но ярко,
Поймет меня ученый и доярка.

 

Ты примирись с самим собой

Ты примирись с самим собой,
Забудь провалы, неудачи,
Не вышел из тебя плейбой
И не всегда давал ты сдачи,
Ходить по лезвию ножа,
Способны разве единицы,
Кому — то миссия пажа
И больше некуда стремиться
И список Форбс, конечно, манит,
Там сорт людей совсем особый,
Кому — то голову дурманит,
Но нет наследства и не пробуй,
Давно поделены все рынки,
Все закоулки и киоски,
Ты не Веласкес и не Глинка
И не с рожденья с верхней полки,
Ритм жизни скорость набирает,
Заатомирован народ,
И нас просторы разобщают
И свой в деревне огород
И если не был ты предатель
И никого не подставлял,
Банкир, станочник иль ваятель,
У всех один простой финал,
А если испытал любовь
И жил в гармонии с природой,
То нет причины хмурить бровь
И глаз косить на непогоду,
Скажи себе — жизнь удалась,
Случались глупости — прощаю,
Не смог взойти на Монпарнас,
Зато живу, дышу, мечтаю

 

Когда — то я родился

Когда то я родился,
Когда то я умру,
Кому то пригодился,
На праздничном пиру

Пошли отростки, всходы,
Как нам велит природа,
Они всего важней,
Они всего нужней

И есть друзья в фейсбуке,
Сеанс борьбы со скукой,
Они теплом питают
И жар не остывает

 

О возраст осени! Он мне дороже юности и лета
С. Есенин

Купите мне парик, как у Кобзона,
Душа, как прежде требует музона,
А волосы заметно облетели
И все любовные потуги мимо цели,
За дальней дымкою скрывается Прованс,
И мне не спеть классический романс,
Я кушаю охапкой карамели,
А доктор караулит у постели,
А брови собираются пучком
И пищу не проглатывать куском,
А раньше так легко все проходило,
Как в пасти у речного крокодила,
Я состригу их, чтобы колом не стояли
И чувства нежные у дам не вызывали
И ностальгировать по Брежневу не надо,
Другую нынче надо петь балладу

 

Порча

Я очень сильно порчусь по ночам
И это, несомненно, раздражает,
Смотрю я в зеркало и мне оно,
Мой собственный помятый лик являет,
Быть может ботекс к морде прилепить,
Она разгладится, с утра нарядной станет,
Кого б спросить во сколько это встанет,
Да и потом придется повторить,
Нет, к операциям на физии не склонен,
Не современен и не новомоден,
Придется с этой вывескою жить
И с ней в ладах пытаться дамочек кадрить,
С утра взять мыло, крем, расческу, бритву,
И провести с физиомордой битву
Убрать ботву и площади расчистить,
Затем парфюмом все внимательно зачистить

 

Депрессия

Процесс вставанья как — то затянулся,
Как только встал одышкой захлебнулся
И процедуры водные не в радость,
Достойных мыслей нет, одна лишь гадость,
Депрессия — ты верная подруга,
Раз поселившись, не покинешь друга,
Кроишь и затеваешь часто нечто,
Противна ты, заносчива, увечна
И роешь норку некую в сознанье,
План нарушая, общий, мирозданья,
Плетешь, как паучиха, паутину,
И не даешь вступить на бригантину,
И пресекаешь просьбы и желанья,
И есть в тебе свои глубины, тайны,
Но дифирамбы петь тебе не буду,
Поскольку ты изрядная паскуда

 

Я застрял на перепутье

Я застрял на перепутье,
С медициной в связь вступил.
Перепутье на распутье.
Я судьбу свою слепил
Было холодно и жарко,
Свет и тьма и гром с небес,
Впереди светилась арка,
Я смотрел на стюардесс
Стюардессы, виски, кола,
Сновидения, приколы,
Переезды, передряги,
Сквозь туманы и овраги
Искушенья и соблазны,
Нарастание маразма,
Конкурентов толстый слой,
Надоело, все, отбой
Капризуля — медицина,
Доведешь меня до сплина,
Ты меня оздорови,
А в дальнейшем отвали

 

Первая любовь и пятый пункт!

Я был влюблен, она мелькнула,
В потоке сереньких людей
И сердце, екнув, окунуло,
В мир неизведанных страстей

Я был влюблен, любовь сковала,
Не позволяла подойти,
Меня все время в жар бросало
И с точки я не мог сойти

Я был влюблен, с подругой вместе,
Она играла в бадминтон,
Не мог остаться я на месте,
И подошел, под сенью крон,
Окно внезапно распахнулось,
Оттуда бранью понесло,
Старуха мерзкая надулась,
Ее так сильно пробрало,
Уклон был в сторону еврейства,
Мой пятый пункт всему виной,
Я для нее субъект злодейства,
Тек изо рта вонючий гной,
Пропах зловоньем весь квартал,
И вместо праздника отстой,
Окно захлопнулось, провал

И пятый пункт ходил за мной,
Не раз по жизни доставал,
Но тот оконный злобный вой,
Мне внутренности разорвал,

И лишь однажды сновиденье,
Меня с той девушкой свело,
Так нужно было провиденью,
Оно меня к ней привело,

Полсотни лет с тех пор минуло,
Есть перемены, как не быть,
Но также екнуло, стрельнуло,
Не разлюбить, не позабыть

 

Что чувствует ступень ракеты, которая отработала свое и должна отвалиться, превратившись в космический мусор?
И что чувствует ракета, дальнейшему полету которой препятствует отработанная ступень?
Это обстоятельство заложено в основе многих человеческих трагедий.

Запаздываем умирать

Запаздываем умирать,
Сходить с подмостков нет желанья,
Все также хочется хватать
И делать льстивые признанья,
Еще чуть — чуть, еще немного,
Пока ты держишь ложку смело,
У Бога нас, таких, так много,
И до тебя ему нет дела,
Ты никому не докучаешь,
Влил пенсион в общак семейный,
В сторонке пьешь стаканчик чая,
И смотришь молча матч хоккейный,
Но раздражение струей,
Твое безделье всем заноза,
Ты, как ходячий геморрой,
Как колба с медным купоросом,
В аринах пушкинских нужды,
Нет в пору клипного мышленья
И сказки скромно отошли,
Разрыв контактов поколений

 

Короткие размышления перед сном.

Забудем наши огорченья
И словопрений шумный хор,
Нас ждет таинственный бугор,
Там прекратятся наши тренья.

О власть, ты притягательная штука
И обжигаешь словно кипятком
И всасываешь жертву целиком
А оставлять тебя такая мука.

Уходят годы безвозвратно
И на душе порой отвратно,
Что не на то потратил их,
Метался, дрыгался, затих.

Жизнь дарит нам чудес мгновенья
И обстоятельств хитрое сплетенье
И мыслей умных дивное круженье,
Ну а в конце нас ждет забвенье.

Что все же лучше: явь иль сон,
В сознаньи быть иль отключиться,
Рассудок сохранить или напиться,
Тут мнений разных – легион.

Я в жизни много повидал,
Немало дряни повстречал,
И славы вовсе не снискал,
Но подлости не совершал.

Как было б хорошо наверно
Обратный ход придать годам,
На финише читать уж по слогам
И впасть в маразм одновременно

Выкипел сосуд до дна,
Пустота и тишина,
Зорко надзирает бездна,
Мне ее вниманье лестно

Всего замешано немало,
По ходу жизни карнавала,
Не любим маски открывать,
Нам проще облик свой скрывать,
Не терпим сущность обнажать,
На обозренье выставлять

 

Ночные мысли

Проснись и пой,
Но не впадай в запой
И душу своим пеньем успокой,
Пока не превратился в перегной

А может я потомок дедушки Крылова,
Хотя таланта не имею никакого
И он диктует эти строчки мне,
Когда я бодрствую, а иногда во сне

Мой мозг вобрал работу сердца
И получилось больше остроты и перца
Мышление с рифмой породнилось
И тяга к словоблудству зародилась

Не Пушкин я, не Бродский, не Высоцкий,
Но в каждом есть какой то божий свет,
Пусть графоман слуга покорный, не поэт,
Но и меня зачем то тянет на подмостки

Я превратился в лежебоку,
То на спине, то где — то сбоку,
А предпочтительней — живот,
Я жив, как странно, о майн гот!

 

Я, Агния Барто

Я, Агния Барто
Еврейского разлива
Понты не колочу
И очень терпелива

Мир поглупел и озверел,
Инстинкты вырвались наружу,
Один лишь разум не у дел,
А на душе унынья стужа

Я пробужденья не хочу,
Оно меня не вдохновляет,
Одна мыслишка мозг пинает,
Зачем планету я топчу
С утра немеют пальцы рук,
А к вечеру услышу глюк,
Так и живем, маразм плодим,
Не я один, не я один
Начало формы

 

В ловушке сна

Я в ловушке сна, сновидений ноль,
А кровать — копна, заглушает боль,
Задаю вопрос, за каким вставать,
Все наперекос, матушка — кровать,
Нечего желать, некуда идти,
Вот она, кровать, с ней мне по пути,
Что мне в мире том, на кого смотреть,
Призрачном, пустом, не ступить на твердь,
Я в капкане сна, с ним я обручен,
Выпил жизнь до дна, провернул ключем

 

Всегда ли деньги означают счастье

Всегда ли деньги означают счастье,
Зовя к комфорту и веселью,
Перекрывая путь ненастью,
Даруя жизнь в сплошном безделье

Один дворец, второй, десяток,
Прислуги штат и побрякушки
И ферма с сотней свиноматок,
Счета, активы, девки, душки

Скелеты, скрытые надежно,
Проклятой совести осколки
И мысли стертые безбожно
И пляски пьяные у елки

Любовниц стайки без утайки,
Купанья шумные в шампанском,
Кретины, свинги, крек и байки
И развлеченья в стиле барском,

Париж сегодня, завтра Вена,
Курортный зной, массаж лобковый,
Галина, Эльза и Елена,
Треп безмятежный и дубовый

Но если нет призванья, дела,
Любовь кивнув, не посетила,
Внутри ничто не прозвенело,
Вкус к жизни пустотой убило,
То деньги счастье не вернут,
Хоть зазвездись ты до упада,
Скорей остатки украдут,
В чаду от собственного смрада

 

Жизнь это цепочка прощаний с иллюзиями о порядочности, благородстве, справедливости, честности, истинной дружбе и т. п.

Блажен кто рано прозревает
И установку получает,
На мир скептически смотреть,
Того непросто одолеть

А череда иллюзий сладких,
Дорог без выбоин и гладких,
Жизнь развенчает без труда,
Покажет четко — лабуда,

Не верь, не бойся, не проси,
Так воровской закон гласит,
Он разработан не вчера,
Его творцы не фраера,

Не верь словам,
Таится в них обман,
Не верь речам,
Они ведут совсем не в храм

Не бойся мыслей скороспелых,
Фантазий странных, недозрелых,
Семь раз отмерь, потом решай,
Вертеть собой не позволяй

Себе поблажек не проси,
Нахлынет боль — не голоси,
Храни достоинство свое,
Оно дороже всех у. е.

 

Красиво!

Красиво седеть и красиво бледнеть,
Красиво о чем — то пустяшном трындеть,
И маску на физию быстро одеть,
Уметь улыбаться красиво,
О чем — то пустом щебетать, сожалеть,
И лгать не краснея, красиво,
Знать модные бренды, в тусовках тусить,
При случае как — нибудь смыться, юлить,
В машине феррарской простор рассекать,
Ненужных людей отгонять, отсекать,
Лизнуть своевременно тоже красиво,
Подставить и кинуть и это не диво,
Кому подмигнуть, а кого подтолкнуть,
Подковы железные можно не гнуть,
Осанку свою показать горделиво,
И с дамой фланировать тоже красиво,
Красивостей много оттенков различных,
От самых простых и до фантастичных,
Порядочность курит в сторонке, чихая,
Ей сказано: Тетя не лезь, отдыхаешь
И дух благородства зачах повсеместно,
Его проявленья теперь неуместны,
Красиво евреев корить не за дело,
Клочок их земли разрывать уж приспело,
Кричать «Осуждамс» непонятно за что,
Возможно за это, возможно за то,
Красиво от крови чужой отойти,
Вопрос актуальный забыть, обойти,
Красиво нелепицы вслух излагать
И следуя моде стенать и стонать,
Добро сделать злом, зло возвысить упрямо,
Так мир погружается в черную яму,
Зато все красиво, консенсусно, дружно,
А думать зачем, думать миру не нужно

Жизнь

Жизнь неприятная штукенция,
Одним даются преференции,
Другим лишь кукиш и без масла,
Качать права всегда опасно,
Жизнь восхитительная вещь
И прелестей ее не счесть,
Все, что волнует и зовет,
Нас заряжает, достает
Жизнь отвратительна и мерзка,
Не каждый видит сразу леску,
Не вмиг наживку распознает,
А жизнь ошибок не прощает,
Жизнь удивительна, прекрасна,
Когда по полной — это классно,
Ростки ее везде и всюду,
А от врагов поставь запруду

Комедия и мелодрама,
И боевик и просто драма
И триллер, экшен, водевиль
И детектив для простофиль
Урок бесценный, горький опыт,
Невнятный шепот, громкий ропот,
Клубок коварства, цепь измен
И неизбежность перемен
И заблуждений след дремучий,
И слухов разных шлейф ползучий,
Непредсказуема длина,
От верха самого до дна,
Полна проделок и сюрпризов,
Их не предскажет вам провизор,
Не нагадает звездочет,
Что ждет вас: чет или нечет,
Орел и решка: все одно,
Жить под уклон нам суждено,
Движенье ввысь, затем нырок,
Не сохранишь здоровье впрок
И чувствуешь — пора в тираж,
Непримечательный типаж

 

И скучно и страшно

Как скучно жить, как страшно умереть,
Спасает лишь незнание того, когда и где ты притаилась
Смерть,
Заранее сценарий не ниспослан
И торопить тебя, что может быть глупее,
Ведь ты сама определяешь сроки,
А дуновенья разной частоты,
Когда сильнее, а когда не очень
И страх вползает – заменитель пустоты
И горизонты кажутся короче

 

Растление красотой

Сиянием холодным обожгла,
В очах бездонных напрочь утопила,
Орбиты перепутались, сошлись,
Ты красотой своей меня растлила,
А холод я не сразу ощутил,
Он поднимался медленно, но верно
И в зону замерзания втащил
И только там я ощутил каверны,
В пустотах тех не пряталась любовь,
В ней сорняки и те не прорастали,
Как мантру повторял я вновь и вновь,
Что от хлопот мы жизненных устали,
А истина, она в ином была,
Как холод растопить советов не давала
И от усилия душа изнемогла,
Ну а теперь недолго до привала

 

Красота!

У красоты есть оборотные черты,
К примеру, своенравье пустоты,
Капризов горсть до слез, до тошноты,
Нет такта, пониманья, теплоты

И эта красота дана во зло
И свирепеет от нее нутро
И хочется послать прелестное созданье,
Что холодит подобно изваянью,
Куда послать?
К высотам мирозданья

Ум у красоток часто ограничен,
Строй мыслей сероват и обезличен,
Бриллианты, яхты, роскошь, острова,
Чтоб от всего кружилась голова

Зачем о чем — то думать красоте,
Познанье шика происходит в суете,
Ей есть что предъявить и показать,
А мысли?
Мысли могут подождать,
Гармония пропорций, глазки, стать,
Товарец штучный, это вам не рать,
Извольте на просмотр не опоздать

Который век уж умники твердят,
Что надо на другое бросить взгляд,
Но все советы в пустоту летят
Ее увидел, тут же шах и мат,
Все потому, что изначально ты примат,
От красоты теряешь адекват
И ад к тебе идет наперехват,

 

Метаморфозы

Я был хорош, на море и на суше,
И голос мой не становился глуше,
И думал я, что будет так всегда,
Но рок распорядился по иному,
И волей случая звезда моя угасла,
Уж не звезда она, а так, в заду заноза,
И оказалось, что отнюдь, я не Спиноза
А чемодан, тот самый, что без ручки,
Предложено молчать, сидеть покорно,
Никто не принесет тебе поп — корна,
Жизнь — сука ставит вещи кверху каком
И воздает серьгами, но не тем,
Повывелись с годами Пенелопы,
Зато намного больше серых схем,
Цинизм куда мощнее альтруизма,
Зашкаливают глупость, ложь, расчет,
Поэтому сиди в окопе тупо,
Глядишь и заработаешь зачет

 

На берегу моря

Не пишется сегодня мне,
Не пишется,
Сижу на море,
Как на именинах,
А флаг в воде приветливо колышется
И дышится,
Мне очень вольно дышится

Мне холодно,
Мне почему — то холодно,
Вставные зубы вгрызлись в бутерброд,
Мне дышится,
Мне так отменно дышится,
Я крупными глотками пью компот

А ветерок, несущий запах моря,
Свидетеля и битв и катаклизмов,
Бесстрастного и в радостях и в горе,
Мне дышится,
Мне так отлично дышится
И уходить не хочется до боли

И я один из атомов вселенной,
В скопленье плоти воздухом дышащий,
Страж и хранитель оболочки бренной,
А ветер это мой путеводитель

 

Зима, вокзал, свиданье без последствий

Однажды я путешествовал в поезде в сопровождении приятной медсестры. На вокзал прибыли рано, оставалось часа три до начала движения автобусов в больницу. Можно было снять номер, помыться и немного поспать, что я и решил сделать.

Мне не забыть ее тугое тело,
Огонь в глазах, налитые соски,
Накинутый халат для маскировки,
Кокетливый, весьма призывный взгляд,
О боже мой, неужто так приспело
И невозможно сдать уже назад,
Но тут усталость навалилась грузом тяжким
И я поплыл по сонной, по реке
И снились мне хирурги и подтяжки
И деньги россыпью, похожи на теньге,
И пробужденье тягостно и смутно
Увидел я ее потухший взор,
В глазах застыл немой укор,
Презренье в каждом жесте,
Была душа как будто не на месте,
Противен я казался сам себе,
Ночь исходила мраком,
Готовился вступить в права рассвет,
Приличья я нарушил, этикет,
Оставил женщину без должного вниманья,
За два часа ни одного касанья,
Автобус поджидал, горя огнями,
А что, в конце концов, случилось с нами,
Уж лучше так, чем жар не испытав,
Разыгрывать подобие влеченья,
Искать в постели страсть и приключенье,
Которых нет и это осознав,
Пресек я доступ к грусти и унынью

Зима, вокзал и номер на двоих,
А я заснул, как сволочь или псих
И расставанье с привкусом стыда,
Осадок горьковатый — не беда,
Ведь было в прошлом — я согласна, да,
Услужливая память все хранит
И сильно огорчаться не велит

Как в самом скверном анекдоте

Как в самом скверном анекдоте,
Она застала нас врасплох,
Уж лучше б я погиб на дзоте,
Геройски, как армейский лох

Но снят с военного учета,
Уже достаточно давно,
Летел на бреющем полете,
Свалился в штопор, вот ОНО

Манто на кресле и не только
Укрылась в ванной вся дрожа,
Готов сплясать гопак и польку,
Но все равно раскрыт, хана

Оделась быстро, проскочила,
Мгновенья жути унеслись,
Но из меня плохой лепила,
Концы с концами не сплелись

Прости супруга дорогая,
За казус этот небольшой,
Спокойно, громы не метая,
Ты удалилась в домик свой

Без гнева, шума и истерик,
Хоть было больно, безусловно
И опустел причал и берег,
Затрепыхался ритм неровно

Зигзаг на финишном отрезке,
Подводный камень, риф, скала,
Наплыв тоски, кошмарный, зверский,
Картина четкость обрела

Из всех фигур лишь треугольник,
Внушает трепет первобытный,
Министр, начальник или дворник,
В любом из званий будешь битый

И сколько тайну не храни,
Однажды что – то не срастется,
И сколько лажу не неси,
Держать ответ, увы, придется

За все приходится платить,
Слова истертые веками,
Я в шестьдесят хочу любить,
Но это строго между нами

 

О влиянии интернета на жизнь людей!
Как тяжко жить без доступа к сети,
Как это негуманно и отвратно
И время растекается в пути,
Шалят нервишки, если это многократно,
Куда ты делась сеть — избранница моя,
Как ты посмела где — то задержаться,
Мы спаяны и словно на паях
И ты должна мне тотчас же отдаться,
Я без тебя и слеп и глух и нем,
Ты для меня и свет и мирозданье,
Уж лучше я чего — нибудь не съем,
Одно лишь о тебе упоминанье,
Я трепещу, вздыхаю и хочу,
Как женщину хотел во цвете лет,
Я корчусь в муках, что — то бормочу,
Освобождаясь от своих штиблет,
Приди, приди скорей мой интернет,
Дай насладиться фейками и правдой,
В соотношении десяток к одному,
На фейки нет в сетях, увы, управы,
Они потребны сердцу и уму,
Сквозь тонны лжи просвечивает нечто,
Что истиной мы можем величать
И с этой мыслью, выношенной лично,
Я в середине ночи падаю в кровать

Паноптикум
Что опыт жизненный дает,
Одно лишь качество привьет,
Понять насколько глуп творения венец,
Насколько по природе он подлец,
Хоть в глубь веков копни,
Пройдись вдоль горизонта,
Кругом не люди — пни,
А сколько дури, спеси, понта
И в явном меньшинстве, увы, иные,
Кто делает добро и шлет нам позывные,
Пытается отвлечь от низких интересов,
Но большинство отпетые балбесы,
Без совести, стыда, достоинства и чести,
Возводят горы лжи, вкрапляя зерна лести,
Сарказм другим, себе сплошной елей,
Так формируется паноптикум зверей,
И как подумаешь, раскинешь веществом,
Которым наделен был изначально
И видишь — наказанье поделом,
Что мир безумен уж давно не тайна,
Закон порушен, сила торжествует,
И щупальца простер террор, лютует,
Правители лукавят, вздор несут
И умной мысли не найти приют,
Что впереди? Вселенский вновь потоп,
Пасть Вельзевула, ядерный ожог,
Растущий красный мох, отравленный укроп,
Стоящий грибом над планетой плотный смог

Жить слишком долго неприлично
Жить слишком долго неприлично,
Слабеет ум и оболочка,
Бросает ниц на каждой кочке
И выглядишь не эстетично,
На мир с тоской в глазах взираешь,
Они слезятся, слышишь плохо,
Воспоминаний будишь крохи,
Себя с собой отождествляешь,
Всех беспокоишь и зовешь,
Но в их проблемы не вникаешь,
Себя лишь в мире ощущаешь,
Свое сиротство сознаешь,
Сам над собою суд вершишь,
Вколачивая приговор, как гвозди,
Свисают мемуаров грозди,
А в результате — ноль и шиш

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Глава двенадцатая
Пародии!

 

Пародия на песню

В 12 — ом выпуске еженедельного обозрения «Новая газета. Свободное пространство» за 2007 год опубликован хит — парад музыкальных новинок, поразивших смыслом умы сотрудников редакции. Первое место заняла группа «Жуки» за песню «Я люблю тебя любую».

У тебя поломался зуб, тот который прям между губ,
А точнее, прям за губой, ой-ой-ой-ой-ой-ой,
Ну сломался зуб, ну и что? Тут не виноват никто.
Вот если б родину ты предала! Ну а так это все фигня.
А я люблю тебя любую — и косую, и кривую,
И какой у тебя там вес, и с зубами люблю и без.

Пародия называется: Я люблю тебя любого

У тебя отвалился нос
И отвисла челюсть до пола,
А когда – то ты был курнос,
Пил напиток крутой кока – колу

А еще совершенно лыс
И зеркальной болезнью страдаешь,
И в начальной школе завис,
И торты целиком глотаешь

А еще у тебя геморрой,
Энурез, диарея, оспа,
И по полной программе – отстой,
И горстями ты ешь ношпу

Для меня все равно ты хорош,
На тебя без конца западаю,
Как оденешь свой макинтош,
Я под взглядом твоим таю, таю

Ты же верен отчизне все же,
Остальное поверь мне, лажа,
Я люблю лишь тебя, Сережа,
А кто спорит, скажи — я вмажу

Хотя и вполне конкретный,
Имеешь в натуре видочек,
Зато ты весьма эффектный,
Мой дорогой милочек

И люблю я тебя любого
И такого, и даже сякого,
И люблю я тебя любого,
Даже просто вооще никакого.

Слова: Е. Ваенга
Музыка: Е. Ваенга
Исп.: Елена Ваенга
Косолапая любовь
У меня глаза полуночницы
Но я не скажу, чего хочется
И я не пойму, когда кончится
Моё пьяное одиночество

Не вини меня, не вини меня
А если убегу, то догони меня
Не люби меня, не люби меня
А если что не так, ты обмани меня

У меня слова больно режутся
На моих губах утро нежится
У меня судьба косолапая
У меня душа кровью капает

 

Пародия: Полуночница в одиночестве

Полуночница в одиночестве,
Популярности очень хочется,
Строчки лепятся — заклинания,
Без соавторов — концертмания

Я сама талант, лучше не найти,
Поведу рукой — с места не сойти,
Петь о чем хочу, выбор лишь за мной,
А набор из слов может быть любой

Косолапить так только я могу,
Только встану утром и глаза протру,
Сразу текст пошел и мелодия,
И теперь всегда буду в моде я

Вы любите меня, любите,
От себя никогда не гоните,
Я же муза совсем одинокая
И пою, не икая, не окая

Я красива и гармонична,
Очень зрелищна, фотогенична,
Оттого и цена запредельная,
Извините, но тема отдельная,

Раскрутил меня господин Жалгас,
А потом я легко надавила на газ,
Оттого душа молча слезы льет,
Соломон сказал, что оно пройдет

 

По мотивам песни: «Все, что было, все, что ныло, все давным давно уплыло»

Все, что было, все, что злило,
Все годами завалило,
Укатали сивку горки
И не слышно соловья,
Все, что пело, услаждало,
В лету кануло, пропало,
Но храню воспоминанья,
Тех, давно минувших дней,
Все, что было, разметало,
По дорогам разбросало,
Не оставило надежды,
Ни зарубки, ни следа,
Все, что пело, проржавело,
Измененья претерпело,
Только в снах моя девица,
Неизменно хороша

По мотивам песни «Все пройдет и печаль и радость»

Все пройдет: Керри и Обама
И Аббас, Хамас и Хания
И страна идет вперед упрямо,
Наш Цахал, народ еврейский, я

Убежден, что победят евреи,
Всем врагам Израиль даст отпор,
Без сомненья будут и потери,
Никогда верх не возьмет террор

Все пройдет: Цева Адом, сирены,
Чуткий сон, осколки от ракет,
Сгинут прочь все гады и гиены,
Новой жизни скажем мы: Привет!

 

 

 

 

Евгения Васильева выложила в интернет фото обнаженной груди
26.09.2014 | Источник:
Правда.Ру
Гламурная узница, художница и поэтесса Евгения Васильева не устает привлекать внимание общественности к своей персоне.
На этот раз подруга  экс-министра обороны РФ Анатолия Сердюкова неожиданно решила порадовать посетителей своей странички откровенными фотографиями.  Со словами: «Ладно, уговорили…» чиновница опубликовала в Твиттере снимок обнаженной груди. Намекнув тем самым, что читатели микроблога постоянно просят ее не ограничиваться тесными рамками холста и красок и однообразными «селфи» в очередном наряде, а освоить еще и искусство фотографии в стиле «ню», пишет «Комсомольская правда».
Снимок пышных прелестей буквально взорвал Интернет и за короткое время оброс множеством ретвитов. Правда, посетители странички Васильевой быстро смекнули, что запечатленный на фото бюст четвертого размера всё-таки принадлежит не Евгении, а другой женщине. Сравнив формы подбородков фигурантки дела «Оборонсервиса» и девушки на снимке, фолловеры сделали вывод: фейк! И заключили: «Нас обманули!»
Источник фото: личная страница Евгении Васильевой в twitter.

О этот бюст четвертого размера,
Пропорций совершенство, чувства меры
И от начала новой эры,
Не видели такого кабальеро,
Но что за черт, обманщица Евгенья,
Чужую грудь сдала на обозренье,
Так и в делах, наверное, крутеж,
Сплошные махинации, мухлеж,
Мы так тебя за груди полюбили,
Они нас бесподобно восхитили,
Внушили уваженье, легкий трепет,
Ну а по факту это жалкий лепет,
Зачем нам фейк, нам правду подавай,
И профиль чуждый нам не подставляй,
Зачем нам безымянные девицы,
Мы жаждем лично вами подивиться,
Но видно нас совсем не уважают,
Чужие груди в фото выставляют,
За неимением роскошненьких своих,
От этих фейков поневоле станешь псих,
Они пространство все заполонили
И лжи миазмами весь воздух отравили

 

В. Молочников написал:

Десятый год я нежен в шведском браке.
Живём отдельно, по субботам секс.
Я прихожу к тебе в лиловом фраке,
И приношу в фольге клубничный кекс.
Ты балуешь меня салатом из корений,
Не слышу я претензий, жалоб вскользь,
Ты даришь мне нарциссы наслаждений,
Душою вместе мы, и лишь формально врозь.

 

Мой иронический комментарий

Изобретательные шведы,
Семью таранят, как торпеды
И брак втроем и брак раздельно,
Вам пояснят членораздельно,
И однополые делишки,
Как женщины, так и мальчишки,
Запретов нет, ни в ком, ни в чем,
Утех различных секс объем,
Воображение смущает,
На эксклюзив нас подбивает,
Но тут история простая,
В лиловом фраке восседая,
Он кексом даму угощает
И светским видом развлекает,
Она в кореньях утопая,
Секс между делом предвкушая,
Его стремится накормить,
А там и в койку уложить,
Где будут резвость и смекалка,
Былая скажется закалка,
Зарядка, сила, тренировка,
Прилив эмоций и сноровка,
Но лишь одно мне непонятно,
Быть может и поймут превратно,
Как в леденящей атмосфере
Лилово — фрачной душной сфере,
Где каждый жест давно измерен,
Партнер и ласков и умерен,
Период временной просчитан
И прагматизмом цикл пропитан,
Где место нежности найти
И как любовь здесь обрести

 

В. Молочников
Закат встречаю с киской новой (в сокращении)

Закат встречаю с киской новой,
В ней затаённый смех — огня.
Даль неба в ауре пунцовой
— Зигзаги, канувшего дня.
Купальники времён Виагры
Стыд выставляют напоказ,
Сходящих декораций кадры
Запоминаю лишний раз.
Моя блондинка в стиле диско,
Скучает, я ушел в закат…
Её дыханье слишком близко,
Мне намекает: « Ставь же мат»!
Минутку, факелы на грани
Цепляются за гладь высот.
Но буря чувств, уже в стакане,
Целую горько — сладкий рот.
Мозг отключается мгновенно…
— Проникновенья передел.
Непроизвольно, внутривенно,
Вбираю дикий выброс тел.

 

Решил написать пародию, но в конце неожиданно для себя спустился на землю

Закат с рассветом перепутав,
Я с перепугу двинул в блуд,
Брюнетка прелестью окутав,
Меня столкнула молча в пруд,
Взошел на берег сладострастно,
Вдохнул эфир и угорел,
Я понял — так любить опасно
На точку пятую подсел,
Продолжил игры на поляне,
Пытаясь охмурить брюнетку,
Сыграл музончик на баяне,
Снял фантик с лакомой конфетки,
Предстала дева в обнаженке,
Я перестал соображать,
В ночи устроили мы гонки
И оба пали на кровать,
В экстазе, в полном исступленье,
Делились страстью до утра,
Затем настало отрезвленье
И я решил: домой пора,
А там любимая матрона
И стол накрыт и все о кей,
Прощай брюнетная мадонна,
Ты мне не сваришь вкусных щей

В. Молочников в сокращении

Приобщился к стаду
После сорока
Силы на исходе.
Бурная строка
Еле, еле ходит.
Незаметно, вдруг,
Испарилось что-то…
Буднично вокруг,
Только спать охота.
Пьяные друзья
Не звонят в три ночи.
Знают, что нельзя,
Подросли, короче.
И прелестниц я
Не зову на ложе.
Скучная семья,.

Пародия

Приобщился к стаду наглотался яду,
Мутных передач, проигрышный матч,
Дамы надоели, хочется в метели,
Здесь кругом жара, дрема до утра,
Встал, пошли разборки, а затем приборки,
Сорок — трудный возраст, опадает волос,
Женщины не в радость, где задор и младость,
Где мои семнадцать, на гитаре бряцать,
Больше нет охоты, выпьешь до блевоты,
А потом страдаешь, пивом разбавляешь,
Молодость вернись, эхом отзовись,
Что молчишь шальная, ты была крутая,
А теперь я хилый, дохлый, несчастливый,
Цель не понимаю, для чего мелькаю
И скрипят колени, хочется в тюлени,
Лежбища большого, смысла никакого

 

Лидия Заозерская написала
С тобою вечер провела… Теперь смотрю, как на дебила… Конечно, я бы не дала… Но попросить-то можно было?!

Предположительный ответ:

Я предложил, ты отказала, иди на площадь трех вокзалов и там подруженьку найди, а здесь надрывно не зуди, а до того все было гладко, смотрела томно и с загадкой, я подливал, ты выпивала и благосклонно мне внимала той ерунде, что я здесь плел, но только взялся я за дело, как небо сразу потускнело и все сменилось в одночасье и вместо солнышка ненастье, сопротивляясь отползала и мне упорно не давала, да как ты можешь клеветать, меня склонять и обвинять?

 

Поэт Игорь Иртеньев, прожив два года в Израиле и приведя свое здоровье в порядок за деньги израильских налогоплательщиков написал в интернетовской Газете ру

«Прими меня моя Россия»

Привет, немытая Россия,
Я снова твой, я снова тут,
Кого, чего ни попроси я,
Мне все и всё как пить дадут.

Два года за хребтом Сиона
Кормил я по приютам вшей,
Пока меня народ Закона
Оттуда не попер взашей.

Не нужен нам поэт Иртеньев,
У нас своих тут пруд пруди,
По части этой херотени
Мы всей планеты впереди.

Хоть Рабинович ты по слухам,
Да и по паспорту еврей,
Но ты не наш ни сном, ни духом,
Чужой, как рылом, так и ухом,
Так что вали отсель быстрей.

Не видят проку, друг сердешный,
В тебе ни Кнессет, ни Мосcад,
Ступай в свой край глухой и грешный,
Покинь наш плодоносный сад.

2.
Концы с концами еле-еле
Чтобы свести с большим трудом,
Продал я виллу в Кармиэле
И в Хайфе трехэтажный дом.

И вновь ступни свои босые
Направил к прежним берегам,
Прими меня, моя Россия,
Я за плетни твои косые
Любую родину продам

 

Захотелось как – то по человечески ему ответить.

Прими меня моя Россия,
Вернулся в лоно блудный сын,
Я за березки мама миа,
Спою не хуже чем акын

Я там в Израиле завшивел,
Но трехэтажный дом купил,
Народ из катакомбов вывел,
Не загордился, не запил

Два года жил там и лечился,
С Моссадом связи не держал,
Но с новой родиной простился,
Ее попутно оболгал

И нету виллы в Кармиэле,
Ее недорого продал,
Сводил концы я еле еле,
И все комедию ломал

Меня евреем не признали,
Пусть не формально, а реально,
Сюда вернусь теперь едва ли,
Ну, разве только виртуально

Два года снились мне заборы
И что написано на них
И под кроватью помидоры
И вот родился белый стих

Я вновь в родной среде, в стихии,
И запах сена в ноздри бьет,
Прошли года мои лихие,
Привет любимый мой народ

Здесь в туфли я ступни одену,
Костюмчик модный прикуплю,
И разведу пожиже пену
В которой что – нибудь словлю

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Подражание

Игорь Северянин

«НИКЧЕМНАЯ»

Ты меня совсем измучила может быть, сама не ведая;
Может быть, вполне сознательно; может быть, перестрадав;
Вижусь я с тобой урывками: разве вместе пообедаю
На глазах у всех и каждого, — и опять тоска — удав.

О, безжалостница добрая! Ты, штрихующая профили
Мне чужие, но знакомые, с носом мертвенно-прямым!
Целомудренную чувственность мы зломозгло объутопили
Чем-то вечно ожидаемым и литаврово-немым:

Слушай, чуждая мне ближница! обреченная далечница!
Оскорбить меня хотящая для немыслимых услад!
Подавив негодование, мне в тебя так просто хочется,
Как орлу — в лазорь сияльную, как теченью — в водопад!

Одесса.1914. Февраль.

 

Абсурдный век, безумные забавы

Подражание И. Северянину

Ты несносная фея, в мое сердце вселилась и гнездо свое свила, ненормально ругаясь, истязая меня,
Ты меня убаюкала, упоила виденьем, утомила безжалостно, от вампирства безумного, заставляя страдать,
Я горю от желания, как порвать расстояния, в глубине подсознания, сблизить наши стремления, неизбывно маня,
Я теряю терпение, пребывая в терзаниях, о звезда мореходная, что ты можешь сказать,
приковав мою стать

Ты сирена поющая, наводящая порчу, от которой я корчусь, мезозойно влекущая, квазимодно кляня,
Как медуза Горгона в камень плоть сублимируешь и привычно кодируешь и с дыханием гадостным,
Забаркасила чувства, контрапупив стихию, малярийно блудливая, в лихорадку закинула, угорела браня,
Мы зловредно присохшие, окольцованы дьявольски, чем — то супер безрадостным,
дайте братцы коня

Вся напыщенно блеклая, похотливая самка, сексапильно дразнящая, одиночница мокрая, компанейщица тертая,
Путь шипами усеяла, сладострастьем повеяло, возбуждение вздыбилось, запершила гортань,
Неприязнь я отбросил в предстоящую осень, а в мечтах заматросил, опустил в гавань якорь , ты русалка упертая,
Примешь дар сексуальности, непомерную страсть, что пролью я наверное в полуостров Тамань

Игорь Северянин
«УВЕРТЮРА»
Ананасы в шампанском! Ананасы в шампанском!
Удивительно вкусно, искристо и остро!
Весь я в чем-то норвежском! Весь я в чем-то испанском!
Вдохновляюсь порывно! И берусь за перо!

Стрекот аэропланов! Беги автомобилей!
Ветропросвист экспрессов! Крылолет буеров!
Кто-то здесь зацелован! Там кого-то побили!
Ананасы в шампанском — это пульс вечеров!

В группе девушек нервных, в остром обществе дамском
Я трагедию жизни претворю в грезофарс…
Ананасы в шампанском! Ананасы в шампанском!
Из Москвы — в Нагасаки! Из Нью-Йорка — на Марс!

Январь 1915. Петроград.

 

Пиво с раками

Подражание И. Северянину

Пиво с раками, пиво с раками! Органично, ячменно и злаково,
Раки вкусною горкой, я стою на пригорке, околдованный видом, зачарованный вкусом,
Не в костюме боярском, не в цивильном наряде, не на гейском параде, я иду своим курсом
Весь я в дымке парящий, миражами накрытый, одиноко смотрящий, пивом крепким упитый
Вижу древний оазис, свиток торы огромный, зад верблюжий нескромный, лошадиные скачки, пребываю в горячке,
Колесницу Нерона и беседы Сократа и копье Ахиллеса, блеск изделий из злата, мириады планет и каскады лучей, свет далекой звезды и бездонность очей
И внезапно взбодрившись, неуемно активный, весь больной и разбитый, под наркозом бродящим, в организме кипящем, я прильнул к нежной прачке,
Жажду я поцелуев, ненавижу холуев, в драку лезу публично, бью наотмашь, отлично, получил и сложился, слоем раков укрытый,
В труппе дев длинноногих, в будуаре артистки, в дивной, славной тусовке, средь роскошных богинь,
Я комедию жизни, маскарад ложных масок, восковые фигуры, героинь полусвета, как в кино представляю,
Весь я в чем — то ацтекском,, весь я в чем — то гренландском, как в тумане скользящий, я в гареме султана, средь пугливых рабынь,
От турчанок к арийкам, а от них к китаянкам, а затем к гаитянкам, а от них к псковитянкам, песнопеньям внимаю,
В мире сладких иллюзий, переменчивых буден, сердца стук беспробуден, пиво с раками ждет,
Мне приснятся лианы, мне приснятся мимозы, древне — скифские розы, виноградник в Провансе, королевский гамбит,
Мимолетные грезы без прощанья уходят, за собою уводят облака миражей, ускоряя дыханье, ускоряя уход,
Я стою на пригорке, пиво в пенном сосуде, как скучна жизни проза и родная заноза так коварно саднит,
Я комедию жизни отыграл неудачно и в шумящей толпе растворюсь беспроблемно и исчезну бесследно, ничего не желая и ни с кем не прощаясь, я уйду навсегда

 

«НОЧЬ» …..

Я хочу быть последней женщиной
Окончательной…заключительной…
Не обманутой, а обвенчанной
Ясным светом твоей обители…
Добрым утром.. и тихой пристанью…
И сводящим с ума желанием…
Я хочу быть…контрольным выстрелом
И последним твоим признанием…
Я хочу быть твоими крыльями…
Этим лёгким надёжным …бременем…
Я хочу быть твоими былями…
В рамках времени…и безвременно…
Не умею я жить на меньшее…
Что ты смотришь в глаза…так пристально ?..
Я хочу быть…последней женщиной…
Просто …женщиной… и единственной…»
(Галина Гершман).

 

Я хочу

лирическая пародия на «Ночь» Г. Гершман

Я хочу быть мужчиной пламенным,
И желанием оплавленным,
Искрометным и исключительным,
Заколдованным, обличительным,
Серым зайчиком, тихим зябликом,
Стоном похоти, вожделением,
Притягательным откровением,
Магом, клоуном, шарлатаном,
Старым гномиком, великаном,
Жутким грешником и раскаяньем,,
Сумасбродным и неприкаянным
Вечным странником, успокоенным,
И любви твоей, удостоенным,
Закадрирован, закодирован,
Зацелован и заспиртован,
Делегирован для любви,
Ни о чем меня не моли,
Возлюби меня, возлюби,
Приговор мне вслух прочитай,
Свою нежность навеки отдай

 

Осип Мандельштам
Я  скажу  тебе  с  последней
Прямотой:
Всё  лишь  бредни,  шерри—бренди,
Ангел  мой!

Там  где  эллину  сияла
Красота,
Мне  из  чёрных  дыр  зияла
Срамота.

Греки  сблондили  Елену
По  волнам,
Ну,  а  мне  соленой  пеной
По  губам!

По  губам  меня  помажет
Пустота,
Строгий  кукиш  мне  покажет —
Нищета.

Ой—ли,  так  ли, — дуй  ли,  вей  ли, —
Всё равно —
Ангел  Мери,  пей  коктейли,
Дуй вино!

Я  скажу  тебе  с  последней
Прямотой —
Всё  лишь  бредни,  шерри — бренди,
Ангел мой!

Подражание Мандельштаму

Заявляю без заминки,
По прямой
Виски с содой, Миннесота,
Боже мой

Крик мустанга, злобный ветер,
Круговерть,
В сизой дымке звук экспресса,
Это смерть

Персиянку сбросил в воду,
Чепуха,
Подмигнула, вглубь нырнула,
Требуха

Кудри ветер мне развеет,
Темнота,
Сказку страшную расскажет,
Маета,

Прогарцует безголовый
Истукан,
Ты налей мне пополнее
В мой стакан

Заявляю без заминки,
По прямой
Виски с содой, Миннесота,
Боже мой

 

Б. Пастернак: «Любить иных, тяжёлый крест, а ты прекрасна без извилин».

Любить тебя себе дороже, за что мне крест скажи, о боже?!

Коль ты прекрасна без извилин, то не смотри, как злобный филин

Любить иных тяжелый крест, но очень лень сменить насест

 

Б. Пастернак

Я пропал, как зверь в загоне.
Где-то люди, воля, свет,
А за мною шум погони,
Мне наружу хода нет.

 

Подражание Пастернаку

Я пропал, как прыщ на ж…,
Всюду живность, кайф, веселье,
А во мне лишь гноя копи,
Только темень и безделье

Лишь материя, что душит,
Или бездна унитаза
И мое сознанье глушит,
Там вокруг одна зараза

А владелец, что на ж… восседает ежедневно
На меня кладет повязки
И готовит к смерти гневно,
Без какой — либо опаски,
Яму роет непременно

Я скажу ему: Мы в связке,
Ты иллюзий не питай,
Относись ко мне с опаской,
Без меня не въедешь в рай

И. Бродский
Переживи всех.
Переживи вновь
Словно они — снег,
Пляшущий снег снов.
Переживи углы.
Переживи углом.
Перевяжи узлы
Между добром и злом.
Не переживи миг.
И переживи век.
И переживи крик.
И переживи смех.
И переживи cтих.
И переживи всех.

В подражание Бродскому
Перейди черту,
Перейди ту,
Женщину на свету,
Словно она блеф,
Призрачный блеф оков
И перейди ров,
И перейди рвом
Пусть раздается зов,
Пляшущим без оков,
Пусть поглотит их зов,
Тех, не боящихся рвов,
Кто не стремится в альков,
Кто не испил до дна,
Не перейди черту,
И перейди ту
И перейди суету
И перейди темноту
Не перейди красоту,
Лучше замри и стой,
Все остальное — отстой,
Все остальное — гной

 

***(ночь, улица, фонарь, аптека) (А.Блок)
Ночь, улица, фонарь, аптека,
Бессмысленный и тусклый свет.
Живи еще хоть четверть века —
Все будет так. Исхода нет.

Умрешь — начнешь опять сначала
И повторится все, как встарь:
Ночь, ледяная рябь канала,
Аптека, улица, фонарь.

Русская история двадцатого века и начала двадцать первого
Подражание А. Блоку
Улица, фонарь, аптека,
Ярость, стужа, гегемон,
Ленин и библиотека,
Ссылки, Крупская, бульон

Дума, Милюков, Гучков,
Пуришкевич и Распутин,
Царь на троне, он суров,
Мрак, тоска, ничтожность буден,

Киев, выстрел, смерть Премьера,
Фердинанд, убийство, встряска,
Жажда славы в высших сферах,
Бойня, фронт, призывы, каски

Керенский, февраль, развал,
Отреченье, власти нет,
Большевисткий бред, накал,
От Корнилова привет

Матросня, Октябрь, Зимний,
Совнарком, репрессий вал,
Брат на брата, ложь обильно,
Караул, увы, устал

Сталин, хитрость, аппарат,
Киров, ревность, Николаев,
Соловки, террор, накат,
Власть у нищих раздолбаев,

Продразверстка, продналог,
Сплошь гулаги и расстрелы,
Чуждый класс, таков предлог,
Есть и преданные челы

Троцкий, высылка, долой,
Остальным на плаху путь,
Берег новый, бьет прибой,
А в подвалах кровь и жуть

Меркадер, удар, конец,
Сталин, вздох и облегченье,
Делу прошлому венец,
Пир ночной и прославленье

Мюнхен, Гитлер, Чемберлен,
Молотов и Риббентроп,
Вся Европа, тлен и плен,
Свастика, вонючий клоп

Сорок первый, страшный год
Бегство, паника, измена,
Все же выстоял народ,
Трусость схлынула, как пена

Сталинград, Орел, Берлин,
Героизм, борьба, виват,
Вбили немцу в глотку клин,
В сорок пятом сдался гад

Вновь репрессии, шарашки,
Крепостные на селе,
Сталин умер, по рюмашке,
Уголовники в тепле

Берия, арест, расправа,
Съезд двадцатый и доклад,
Острой выдалась приправа,
Горечь, оторопь, не в лад

Кеннеди, Хрущев и Куба,
Кастро, скинувший Батисту,
Мир едва не давший дуба,
Но опомнились, все чисто

Брежнев, погруженье, спячка,
Грудь обвешал орденами,
Пьянство, воровство, заначка
И Афган уже под нами

Горбачев и перестройка,
Гласность, плюрализм, свобода,
Русь помчалась, птица — тройка,
Жизнь другая ждет у входа

Вожжи аппарат ослабил,
Перекосы и заносы,
Политические хляби,
Нац. конфликты и вопросы,

Форос, странное плененье,
Грозный враг — ГэКаЧеПе,
Ельцин крут без промедленья,
Враг к тому ж, ни бе, ни ме

Пуща, и развод бескровный,
Горбачев сдал полномочья,
Пост покинул тихо, скромно,
В горький час и внеурочный

Ельцин — Президент России,
А премьерство у Гайдара,
Рынок, только рынок в силе,
Не хозяйство, божья кара

Скачка цен, разруха, вклады,
Обесценились в разы,
Спели гражданам рулады,
В росте бывшие тузы

Недовольство, ропот, гнев,
Хасбулатов и Руцкой,
Макашов глядит, как лев,
Взят парламент, кончен бой

Годы бурной жизни, старость,
И Чечня, как гвоздь… понятно,
Отдых нужен, жмет усталость,
Есть преемник, скажет внятно,

Путин, Дагестан и взрывы,
Сказано мочить в сортире,
Уничтожить все нарывы,
Террористов бить, как в тире

Нефть и газ, цена, как надо,
Бум продаж, кредиты вволю,
Яхты, виллы и лампада,
Ходорковского в неволю

Пирамида, вертикаль,
Плюс ручное управленье,
Жми на нужную педаль,
Признавай свое лишь мненье,

Сочи, радость, ликованье,
Зимний праздник, гром побед,
Киев, площадь, беснованье,
Как предвестник грозных бед

Янукович, страх и бегство,
Визг толпы, евромайдан,
Не до ложного кокетства,
Крым Америке не сдан

Санкций куча, гнев Барака,
Сговор шейхов, Меркель в трансе,
Рубль в паденье, дело к драке
И Россия не в балансе

Спад, стагнация, тревога,
Жизнь хорошая уходит,
Где искать, в каких чертогах,
Наш корабль на мель заходит

Судьбы Ближнего Востока,
Встреча в Сочи типа Ялты,
Будет Западу уроком,
Пусть побесятся прибалты
Зае…о!
Почему у человека грустное е…о?
Он не болен, не калека, просто зае…о!
Орлуша

Подражание Орлуше
Достало!
Как же жизнь меня достала, до конца заколебала,
Все здоровье разметала, подорвала, измотала,
Без презренного металла нет удачи, шмыг фортуна,
И не стало больше Джуны, некому мне делать пассы,
Второсортна оперетта, жизнь несется, как комета
Украина всех достала, тех, что слева, тех, что справа,
Порошенко с толстой ряшкой, прописать ему бы кашки,
Яроши и Тягнибоки тянут из народа соки,
Яценюк, Кличко, Турчинов, с ними Коломойский Беня,
С виду статные мужчины можно разводить на племя,
Ну и Юля Тимошенко, сняв наваристые пенки,
Свадьбу дочери сыграла, в «Олимпийском» всех собрала
И в России жизнь достала, рубль не избежал обвала,
Цены в рост, как на дрожжах, мчатся вверх на всех парах
И достал с колен подъем, что с подсадкой на иглу,
Исторический облом, черный лебедь на пруду,
Набиуллина достала, населенье запугала,
Ринулись в обменники прямо с понедельника,
А парламент как достал, просто насмерть задолбал,
Шпарит разные запреты, тянет сразу на куплеты,
Телевиденье достало, сколько времени украло,
И процессы над Навальным, так и метят сделать крайним,
Рот закрыть, опальным будешь, нет, страну ты не разбудишь,
Оппозиция достала, за Чечню критиковала,
Так достал Барак Обама я б ему одел пижаму,
Сверху прилепил панаму и отправил ближе к БАМу,
Пан Ги Мун достал не слабо, лучше б рухнул с баобаба,
Леди Нулланд с пирожками, утопить ее бы в Каме
И потешная Джейн Псаки, что смеются даже раки,
И Лавров меня достал, он в делах универсал,
То он Керри руку жмет, то с Махмуд Аббасом жжет,
Обещает им признанье, государства созиданье,
И за счет кого? Евреев! В дипломатии пигмеев,
Вот где пятые колонны, вот где требуются шмоны,
Как достала Ципи Ливни, нету дамочки противней,
С нею Герцог — Авода, ни туда и ни сюда,
Раздарить готов страну, наделить землей шпану
И достал Премьер Биби, что угодно ты спроси,
Он на все ответы знает, постоянно обещает,
Тут повысить, там поднять, ничего не возвращать,
А на деле как? Никак! Беспредел, террор, бардак,
На подходе интифада, для боевиков услада
И Хамас расправил плечи и не обойтись без сечи
Насралла грозит по новой, карой мощной и суровой,
Им евреи в горле кость или в ж… ржавый гвоздь,
А Европа как достала, в блеске шумном карнавала,
Голосует Палестине, сидя на исламской мине,
Болен мир психически, глобально и эпически,
В общем, все достало так, врезать бы кому в пятак
Или взять и отравиться или впасть в запой и спиться

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Глава четырнадцатая
Случалось и такое!

 

С.И. Шварцбурду посвящается

Симон Петлюра был антисемитом
И на лице его безоблачном и сытом
Не отражались сожаленья о былом
И в майский день в году двадцать шестом,
Фланируя по городу Парижу,
Бульвару под названьем Сен – Мишель
И стоя у витрины словно пень,
Прицеииваясь к кожаным штиблетам,
Он встретил человека одного,
Не заподозрил ровным счетом ничего,
Шварцбурдом Самуилом дядька назывался
И никого на свете не боялся,
Когда – то в легионе воевал,
Заслуженную славу там снискал,
А на далекой Украине в пору ту,
Петлюровцы устроили резню,
Семью Шварцбурда всю под корешок,
Остался Самуил наш одинок,
Но он не запил с горя, что безмерно,
Хоть на душе и было очень скверно
И вежливо спросил, Петлюру встретив,
Неужто это он и тот ответил,
Да это я, а в чем, извольте, дело?
Мое семейство резко поредело,
Не стало папы, что Исааком звался
И мамы Хаи, ты уж постарался,
Простите, возмутился тут Петлюра,
Я что – то не припомню их в натуре,
Зато их хорошо запомнил я,
Отныне спета песенка твоя,
Привет тебе от мамы и от папы,
И от меня, не вздумай только драпать,
Три выстрела, три пламенных привета,
Упал Петлюра, не купив штиблеты,
А парижане бросились бежать,
Не собирался наш герой дрожать,
Спокойно папиросу закурил,
С полицией не спорил, не грубил,
Во всем признался и пошел под суд,
Которым был оправдан самосуд,
Уехал в Штаты, где провел остаток дней,
Не забывая о семье своей

 

Я влюбился в Сару Вагенкнехт,

Я влюбился в Сару Вагенкнехт,
На взаимность шансов нет, пожалуй,
Я же не воинственный ландскнехт.
Просто безымянный добрый малый

Но я вижу, как бушует, закипая,
Стоя на трибуне Бундестага
И как Меркель злющий взгляд бросает,
Восхищает Сарина отвага,
Госпожа Ангела, пробудитесь,
Вы здесь не последняя персона,
Что же вы наделали, очнитесь
И не ждите теплого приема,
Вы забыли, здесь у нас не Штаты,
Нам с Россией ссориться накладно,
С нею не играть нам в аты баты,
Мы считали вас незаурядной,
Избирали канцлером стабильно,
Вы прогнулись жестко под Обаму
И с такой политикой дебильной,
Вытоптав дорогу, ту, что к Храму,
На нацистов делаете ставку,
Что на Украине заправляют,
На немецком бизнесе удавка,
Нам ли, немцам снова возрождать,
Климат тот холодный , где резоны,
Втягиваться в гонку, убеждать,
Что Россия строит нам препоны,
Бросьте взгляд на нашу, на семерку,
Там одна Япония чиста,
Ливия, Ирак, Афганистан,
Не начать нам с чистого листа,
Всюду кровь, убийства и вражда,
Кто же в мире это зло посеял,
И скажите в чем была нужда,
Кто развал и хаос вмиг взлелеял,

Я влюбился в Сару Вагенкнехт,
В мудрость этой знойной, статной дамы,
Мне, конечно, многовато лет,
Но не будем делать мелодраму

 

 

 

 

Мать Тереза Калькуттская (в миру — Агнес Гонджа Бояджиу) — известная своей миссионерской деятельностью католическая монахиня, лауреат Нобелевской премии мира, создатель Ордена сестер милосердия, причисленная к лику блаженных.19 окт. 2013

Женщина по имени Агнес
И с кликухой звонкой мать Тереза,
Сколько ты народу уморила,
Соблюдая личный интерес,
Лживая и алчная старуха,
Ватикана доблестный проект,
Постоянно гнала залипухи,
Повышая свой авторитет,
Все тебе отлично удавалось,
Сыпались награды без конца,
И пиаром слава нагнеталась
И никто не чуял дерьмеца,
Пациенты на бетонных ложах,
Без лекарств и в муках загибались,
Мать Тереза с грустной, кислой рожей,
В дорогих больницах обреталась,
С монстром Дювалье водила дружбу,
Не чуралась, в целом, криминала,
Мифами дорогу протоптала,
Страждущих брандспойтом поливала,
Для себя деньжищ не жалко было,
На людских страданьях накопила,
И осталась в памяти людской,
Щедрой, сострадательной, святой

 

О судьбе Юлии Липницкой!

Угасла звездочка, с дистанции сошла,
Мгновенный взлет, признанье, суета,
Овации, объятья президента,
И фееричность, волшебство момента,
Все в ней слилось, совпало, поражало,
Девичья хрупкость, красота овала,
Казалось ей царить на пьедесталах,
Но миг есть миг, дыханье конкурентов,
На переломе лет без ложных сантиментов,
Огонь погас нежданно, вероломно,
Былая легкость, вдохновение, кураж,
Оставили, унылым стал пейзаж,
Вторая, пятая, седьмая, никакая,
Подъем никто давно не предрекает,
Вершина скрылась в дымке голубой
И машет Юленька болельщикам рукой,

Груз славы, зависть, а затем и хворь,
А что в остатке? Только боль

Однажды в отеле!
По мотивам происшествия с Умаром Джабраиловым

Трое в номере пятизвездочном,
Порошок, пистолет, Печорин,
Небо чисто и безоблачно,
Территория под контролем,
Ужин заказан — фрукты,
Печорин в ожидании замер,
А вместо официантки — ух ты!
Горничная ввалилась в номер,
Что за порядки в отеле,
Не исполняют регламент,
Мало им канители,
Будет на потолке орнамент,
Сдрейфила вмиг охрана,
Вызвали полицаев,
Скрутили Печорина рьяно,
Тут не до краснобаев,
А небо чисто и безоблачно,
Мелочный инцидентик,
Движется народ тусовочный,
Забудется вскоре моментик

 

Умер БАБ Ошеломляющее известие. Когда — то я написал про трех российских евреев олицетворяющих три различные судьбы: узника, изгнанника и процветающего космополита. И вот, одного из них не стало
Три судьбы, как три обмана, cцены одного романа, под названьем ЖИЗНЬ

Три человека, три судьбы, три вектора движенья,
Три постсовковой эры порожденья,
Три разных типа олигархов поведенья,
В них отразились времени знаменья

Один — Борис Абрамыч Березовский,
Интриг художник, но не Айвазовский,
Ученый в прошлом, но в коммерцию ушедший
И многих в этом деле превзошедший

Он начинал с поклонов низких власти
И Коржакову облизал практически все части,
А в кабинет к нему на полусогнутых входил,
Но связей нужных паутину мастерил

Стал близким другом Боре Ельцину, семье,
Приблизил Рому Абрамовича к себе,
Из автобизнеса перескочил в нефтянку
И кнопку первую купил он спозаранку

Он телекиллера Доренко подключил,
Когда сигнал тревоги сверху протрубил
И замочил Лужкова вместе с Примаковым,
Пропагандисткой травлей образцовой

Но дальше все пошло и вкривь и вкось,
Ему сказали: «Ты амбиции отбрось»,
Не нужен лидер теневой при президенте,
Не в том страна находится моменте

И с Березовским начался припадок,
Его способности вдруг выпали в осадок,
Эмоции рассудок резко потеснили,
Расчета точность, логику убили

Пришлось Борису в Англию отплыть
И на чужбине жизнь свою продлить,
Хоть в Лондоне уж россиян хватает,
Но все – таки тоска его съедает

Другой удел достался Ходорковскому,
Он не чета Борису Березовскому,
Хоть накопил богатства он немеряно,
Но лохотрон не проводил намеренно

Один изъян у них был общий, между тем,
Они стремились к обладанью всем,
Достигнув в бизнесе предельных достижений,
Наш Миша начал делать лишние движенья

Ходил он в водолазке к Президенту,
Не просчитал специфику момента
И депутатов пачками скупал,
Чтоб обрести и вес и капитал

И в этом он сродни Березе оказался
И также, как последний, просчитался,
Но отплывать в Британию не стал
И потому не на Канары он попал

Его судили по статьям различным,
И дали срок совсем неэстетичный
Как дальше сложится его судьба не знаю,
Но Ходорковского за смелость уважаю

Мой третий персонаж был неприметен поначалу,
Он в стороне стоял от всякого скандала
И не хотел публичностью блистать
И был он Боре с Мишей не под стать

И интеллектом он большим не выделялся,
Но в ельцинском семействе обретался,
На публике старался не светиться,
Не прыгать высоко, не суетиться

И только уравняв себя с другими,
Он следом потянулся вверх за ними,
Но сделал все надежно и умно,
Поэтому не вляпался в говно

Себя не ставил к власти в оппозицию
И преимущество набрал с такой позицией,
Был избран губернатором Чукотки
И был для чукчей ценной он находкой

Когда настал критический момент,
Себе он в «Челси» приобрел абонемент
И стал влиятельным английским джентльменом,
А для болельщиков ну просто суперменом

И в губернаторы он к чукчам вновь пойдет,
Как только власть его обратно призовет,
Продал «Сибнефть» за цену настоящую,
Он сделку совершил воистину блестящую

Да, Абрамович олигархов всех король,
На все вопросы у него ответный есть пароль,
Он безошибочно играет, как всегда,
Все ослепительней горит его звезда

По разному, как видим, жизни три сложились
И судеб контуры почти определились,
Один в изгнании, осужден был второй,
Но для меня ты, Рома не герой

Но кто герой из трех не мне решать,
Я лишь хотел, сравнив, чуть–чуть понять,
Характера влиянье на судьбу
И в том я видел миссию свою

Резюме:
Опасно против ветра плыть, пусть даже и с деньгами,
Они вас не спасут от грозного цунами
И кто из Лондона, а кто с тюремных нар,
Позднее будут вспоминать паденье и удар

Ходорковского освободили через 10 лет. Он живет в Европе. В России ему появляться нельзя. Как политик неперспективен. Время ушло.
Абрамович живет в свое удовольствие, его физиономию можно узреть на матчах «Челси» сделал Березовского в английском суде и у него все хорошо.
Березовский после проигранного процесса сильно огорчился и повесился или был убит и повешен или скрылся. Никто ничего не знает.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Коротко!

Мои одностишия

Я по утрам бываю некрасивым

Предчувствий много, а любовь одна и ускользанию подвержена она

Томится сердце в сладостной истоме, а тело шепчет: Не буди, я в коме

На склоне лет любовь завоевать, за это можно все отдать

В долговечность чувств не верю, жизнь свою им не доверю

Продажная любовь: цинично, дурно, скверно, не для меня и на душе каверна

В России секса нет? Да вы, наверно, с Марса!

Жить стало хуже, но зато короче

Дурь не дано залить деньгами, но это строго между нами

В разные секунды бытия я в разладе с мыслями, друзья

В эпоху рыночных сношений иными стали отношенья

В чем ленты новостей величие? В ее всеядности и к фейкам безразличии.
Жить хорошо, когда жизнь хороша.

Любовь не вздохи на скамейке, не пионерское линейки, не обжиманцы под кустом, хотя и это все при том

 

На основе одностиший Н. Резник
Мои продолжения ее мыслей

Национальность у меня не очень…
Я при зачатии от прений воздержался,
Нырнул во чрево, там и притаился,
Ну а потом уж поздно было спорить,
Я с пунктом пятым, впрочем, подружился,
Ему воспеть хвалу теперь пытаюсь,
И братьями по крови восторгаюсь

Я всех умней, но это незаметно,
Ведь только глупость так воинственно приметна

Я проверялcя. Вы больны не мною.
И вами я не болен, что так кстати,
И что же мы имеем в результате,
Лишь легкий флирт, приятные минуты,
Прощание пройдет без фу ты, ну ты

Люблю стихи. Особенно о сексе.
И хлебом не корми, дай почитать о сексе,
Участник никакой, но духом я силен,
Узрев талант по изложенью в тексте,
Меня затем нескоро свалит сон

И выпили немного – три флакона…
Закуски, правда, было маловато,
Хотя рассольчик славненько пошел,
Погодка оказалась сыровата,
И червячков не захватили, вот прикол

При Брежневе и я была невинна…
А при Андропове невинность потеряла,
Черненковский период память смыла,
Зарубок не оставив, проскочил,
Невнятностью своей не вдохновил,
При Горбачеве я пошла вразнос,
Запомнился один, он был курнос
И целовал меня неистово, взасос
И как любил, поэма, да и только,
Но изменил, ушел к какой — то польке,
Его простила я, ведь мужики все сво….
И в отношениях, отнюдь, не комильфо,
При Ельцине кутила и гуляла,
С него пример брала, не отставала,
При Путине к себе я строже стала
И спутника по жизни подыскала,
Былое вспоминаю с упоеньем,
Что откликается порой сердцебиеньем

Свое еврейство доказал наглядно,
Свалил в Израиль, где обосновался,
Доволен своим выбором остался

Стихи пишу не в стол, а сразу в урну.
Порою выражаюсь некультурно,
Бывает, что и вовсе нецензурно,
Желание писать не иссякает
И ничего поделать не могу
И день за днем гоню словесную пургу

Я замужем. Давно и безответно.
А я женат. По мне заметно?

Под шубой оказалась не селедка.
А чрезвычайно аппетитная молодка

Не пропустить бы эрогенной зоны!
К нежнейшим ласкам на любовном ложе
И трепетанью чувств в изысканной манере,
Понятье ЗОНА как — то не подходит,
Оно нас как бы в сторону уводит
И приземляет отношенья все же

Больной, проснитесь! Вас уже вскрывают
И скатерть в предвкушенье накрывают

Пойди приляг. Желательно на рельсы,
Не бойся, все в порядке будет с кейсом

Контрольный выстрел мало что исправил…
Но публику немного позабавил

Что исправлять! Меня уже родили…
Но всем необходимым не снабдили

Вы идиот?! Нет, нет, не отвечайте!..
Меня своим ответом не смущайте

Теперь о вечном. Вечно ты поддатый!
А также хамоватый, волосатый,
Не смотришь в мою сторону часами
И уплетаешь палками салями,
Кретин, паршивец с мутными зрачками,
Но без тебя так скучно, между нами

Три раза отдалась. Один – удачно.
А два других? Не стоит говорить,
Скорей стереть из памяти, забыть,

Твои б мозги да к моему диплому!..
Мы б разгадали эту идиому

Вчера лежу и думаю: “Доколе!..”
Нам будет не везти в футболе

Верна троим. Но не предел и это
Мечтать могу до самого рассвета

Люблю тебя как брата. Но чужого,
В такой любви нет ничего плохого

В кровати было весело и шумно…
На время стали оба слабоумны

Два дня не сплю, не ем уже три ночи…
Блюсти диету больше нету мочи,

 

На основе одностиший Ольги Арефьевой.
Мои продолжения ее мыслей

Противный, но в хорошем смысле слова…
Знакомый мыслей ход и далеко не ново
Был счастлив дважды — в свадьбе и в разводе.
Такой стандарт теперь уж точно в моде
Обман был вскрыт. И вскрытье показало…
Нам не дано забыть, начать сначала
Мы все во что-нибудь не доиграли…
И не допели и не достанцевали,
Недосказали, что всего ужасней,
Ведь недосказанность намного лжи опасней
И врал он искренне и заблуждался честно
И было с ним совсем неинтересно
Чем шире харя, тем мощней харизма
Пресечь харизму может только клизма

 

На основе одностиший разных поэтов
Мое продолжение их мыслей

Нет, не любил… Но как совокуплялся!
С какой  самоотдачей отдавался
И фортели выбрасывал в постели,
От колебаний в дрожь бросало ели,
Что во дворе почтительно стояли
И о своем совокуплении мечтали

Уеду в Токио, займусь там харакири…
Я в чувственном экстазе и порыве,
Слежу за пролетающей кометой,
Не жду сочувствия, попутного корвета,
Мой парус сдулся, якорь сорвало
И к берегу чужому унесло

Склонили б уж к сожительству хоть что ли…
Чтобы закончить жизнь в неволе?

Прошло влеченье — началась взаимность
Прошла взаимность — началось притворство,
Прошло притворство — следом неприязнь,
Растущая с размахом и упорством,
Из искр влеченья пламя это редкость,
Несвойственна природе зоркость, меткость
И оттого так грустно созерцать,
Несчастных пар воинственную рать

Как утомляет симулировать нормальность!
Маскировать свою неидеальность,
Пороки и наклонности дурные,
Мыслишки нестандартные, шальные
Желаний сумасбродных тихий шорох,
Несбывшихся мечтаний целый ворох

Какие мысли иногда проходят мимо…
Какие иногда ступают примы
И, как и мысли, мимо, мимо….

Как жаль! Я вам теперь не по карману…
Что даже не накормите лагманом?

Жена проводит аудит карманов.
Заначки поиск творческое дело,
А я в обнимку со своим диваном,
Уверен, что она не преуспела

А он мятежный просит дури,
Как будто в дури есть покой

Один раз в год сады цветут,
Но каждый день любимых ждут

Хотите сладких снов? Усните в торте!
Я вас запечатлею в натюрморте

 

Размышляя над пушкинской строкой:
Я здесь Инезилья, я здесь, под окном,
Зачем мне Севилья, тобою пленен

Я здесь Инезилья, я здесь, под окном,
Пою серенады, а клад под сукном

Я здесь Инезилья, я здесь, под окном,
Желудок промыл для понта вискарем

Я помню чудное мгновенье,
Ну а потом….сплошной пробел

Я помню чудное мгновенье,
Когда пришло освобожденье

Я помню чудное мгновенье,
Я Монте — Кристо был во сне

Любви все возрасты покорны,
А утром резкий опохмел

Любви все возрасты покорны,
Морщины скроет темнота

Любви все возрасты покорны,
Когда в кино сидишь с поп – корном

Любви все возрасты покорны,
Когда у дамы бизнес свой

Размышляя над шекспировской строкой:
Весь мир театр,
Но пьесы всё паршивей

Весь мир театр,
Скорей бы за кулисы

Весь мир театр,
Далече Постановщик

Весь мир театр,
Ну что же, наслаждайтесь

Я повернул глаза зрачками в душу
И ощутил мгновенно пустоту

Я повернул глаза зрачками в душу
И холодом повеяло навстречу

Я повернул глаза зрачками в душу
И понял: не туда их повернул

Зову я смерть, мне видеть невтерпеж,
Как торжествует мрак религиозный
Зову я смерть, мне видеть невтерпеж,
Как пропадают жизни ни за грош
Зову я смерть, мне видеть невтерпеж,
Как гуманоидов охватывает дрожь

Размышляя над друнинской строкой
Теперь не умирают от любви,
Зато повально мрут от передозы

Теперь не умирают от любви
И алых парусов давно не видно

Теперь не умирают от любви,
Иные страсти нам сердца кошмарят

Теперь не умирают от любви,
А отчего? От вязкости крови

Теперь не умирают от любви,
Она прощально хвостиком вильнула

Теперь не умирают от любви,
Лишь блеск монет нам застилает очи

Теперь не умирают от любви,
В союз вступают чаще по расчету

Теперь не умирают от любви,
Поэтому и брак недолговечен

Теперь не умирают от любви,
Пропала вера в пламенную страсть

 

Глава пятнадцатая
Жорики и жоржики!

Жорики
Еврейский ум, он к самоедству склонен,
К тому ж весьма настырен и упорен
И если рифма потекла ночной порой,
То сна лишишься ты без «Б» герой

Дремучий мир смердит антисемитами,
А палестинцы — жертвы оккупации,
Евреев затоптали бы копытами,
А мир одобрит, молчаливо, без реакции

Предпринимателя в России век недолог,
С утра свой бизнес, к вечеру — некролог,
Зато налогом подоходным машем перед миром,
Будь нашим, Жепардье, артистом и кумиром!

Бриджит Бардо в Россию собралась!
Она слонам сочувствовать готова,
А о запрете брать детей ни слова,
Чужда ей тема та, не задалась

Дерьму и злу внимая безутешно,
Распад Союза сознаем мы не потешно,
Тоска имперская, но не по негативу,
Даешь бабло, товары и Мальдиву

Дракона год загадок полон,
Взбешенный принтер на сносях,
Кого — то в Лондон, а кого — то в полон,
Как символ – Жепардье, под кайфом, на бровях

«Отвал башки» фиксирует Белковский,
Чеканит мысли словно Циолковский,
Диагноз ставит точно Склифосовский,
Картину пишет будто Айвазовский

Убит не кто – то — дед Хасан,
Едва покинул ресторан,
И в напряженье криминал,
Кто обретет заветный нал

Сен – Бартс – карибский остров,
Там отдыхают мировые монстры
И угнездился Абрамович Рома,
С таким баблом повсюду будешь дома

Астахов озадачился судьбой,
Алкоголички – Юли Кузьминой,
Приемные родители? Долой!
Но Юля подвела, уйдя в запой

Уверен, что в хибарах ветераны
Еще свои залечивают раны,
Но сыпятся квартиры на Жерара,
Фронтовикам российским он не пара

Над майданом тучи ходят хмуро,
Янукович Беркутом грозит,
А Россия с берегов Амура,
Сумрачно усами шевелит

Беспросветная глупость,
Нежно с морем шепталась,
В этот час ты призналась,
В любви к Сочам

О сочинской Олимпиаде
Очаровательные игры,
Ты, как в Эдеме, побыла,
В вас столько мощи, столько силы,
В вас столько страсти и бабла

Жоржики
О себе — Земную жизнь пройдя поболе середины, я очутился в полдере крутом
Прим. — полдер – полное дерьмо
О известной акции «Новой газеты» в защиту российских детей и американских усыновителей — Сто тысяч подписей собрали и в Думе в урну покидали
О том, как руководителю балета Большого театра С. Филину плеснули в лицо серной кислотой — Лицо балета кислотой залили, таких историй мир еще не знал. Опять мы в области балета опередили всю планету
Порнозвезда Саша Грей хочет стать гражданкой России — Порнозвезда Сашуля Грей меня гражданством обогрей
Глядя на отдельных топ – моделей — Размер груди размерам всем размер, тому есть не один пример
Ходят слухи о возврате памятника ФЭДу на его пьедестал — Даешь Эдмундыча обратно, чтоб прочим было неповадно,
ЧеКа по прежнему не дремлет, неуваженье не приемлет
О чревоугодии — С годами секс чревоугодьем замещаю, что от родных и близких не скрываю
Покушать вкусно абсолютно не греховно, сольюсь я с пищей страстно, полюбовно
В дороге — В дороге хочется творить и рифмы без конца лепить
О универсальном принципе общения с прекрасным полом — Болтай, что хочешь
дорогая, я не святой, ты не святая

Украинские жорики, навеянные выборами 25 мая 2014 года и инаугурацией Порошенко 7 июня 2014 года

Порошенко —
Сладкоголосый Порошенко всем обещанья раздает,
Но если вдуматься маленько он далеко не идиот,
Как состоянье нарастить и компенсировать затраты,
Вот чем мозги его забиты, а остальное самокатом

Тимошенко —
Наша Юля громко плачет,
Власть в глазах ее маячит,
Как кокетка ускользает,
В будущем не предвещает

Ляшко
Какой речистый радикал,
Он в русофобии застрял,
Как Жириновский напрягает
И имидж у него крепчает

Евромайдан
Евромайдан, как день сурка и расходиться не желает,
Провал надежды налицо, усилий тщетность угнетает,
Что дальше, кто толпу сплотит, Майдан воспрянет, монолит,
Никто не ведает, не знает, что день грядущий им сулит,

 

 

 

 

 

 

Глава шестнадцатая
Разное: смешное и безобразное

Белье, что может быть важней
В разгар боев на востоке Украины, в которых принимают участие и российские военнослужащие, что не секрет, выходит в свет нормативный акт о запрете производства синтетического кружевного нижнего белья
Идет война на Украине,
А Дума панталоны метит,
Стоят, как призраки руины,
Важней проблемы нет на свете

О Израиле
От шабата до шабата,
Сложно обойтись без мата,
Видя, как дурдом крепчает
Изнутри страну терзает

О референдуме в Шотландии
Шотландцы долго колебались,
Расторгнуть связь или остаться,
Но с отделеньем обломались,
А ведь могли и просчитаться,

Со слов Кудрина «Россия в середине шторма»
Россия в середине шторма,
Что для нее, наверно, норма,
Как для Израиля террор,
Молчит небесный прокурор Июнь 2015 г.

Загадка
Эпиграф: «Она меня за муки полюбила,
А я ее за состраданье к ним»
Шекспир «Отелло, венецианский мавр»
Он ей вводил естественным путем,
Она его вводила в заблужденье,
Он отстранен и пост уж не при нем,
А ей Фемида пятилетку накрутила,
Вы поняли о ком я и о чем,
На эпиграмму тема вдохновила,
Как мистер Х остался ни при чем,
А миссис У на зону отвалила

О отъезде Кобзона на лечение в Италию
Я противник лечения за рубежом,
Бим — бом, бим — бом,
Утверждал пред вылетом маэстро Кобзон,
Бим — бом, бим — бом,
Так решили врачи, я же здесь ни при чем,
Бим — бом, бим — бом,
Он лишь жертва врачей, натуральный дурдом,
Бим — бом, бим — бом

О браке Ивана Краско 84 года и Н. Шевель 24 года
Наталья Шевель Бродского любила
И в той любви была неодинока,
Стрела любви Краско ее сразила
И узы брака словно узы рока,
Их разделяет временная пропасть,
Иван одел мундир, омолодился,
Долой друзья стеснение и робость,
Прекрасной пары видом насладимся

Уборщица Газпрома.
Коммерсант. ру. 14. 01. 2016 г. Наталья ОСС
«Удивительная история с уборщицей «Газпрома», у которой на стоянке в бизнес-центре в Новой Москве украли сумку то ли за 300 тысяч, то ли за два с половиной миллиона, не укладывается ни в один реалистичный сценарий. Только в святочный»….
Уборщица «Газпрома» солидней управдома,
Зарплата пожирней, бери и не робей,
Какая там наука, да ну ее, докука,
Метлой повелевай, смотри и не зевай,
Какая там учеба, пусть учится амеба,
А у нее «Газпром» и это хлебный дом,
Профессия к чему, ни сердцу, ни уму,
Достаточно «Газпрома» и это аксиома

 

 

 

 

 

 

Глава восемнадцатая
Книги, ТВ, кино

Шутливые размышления по мотивам
книги П. Астахова «Рейдер»

Книжонка вправду неплоха,
Для начинающих – учебник,
В стране сплошного бардака,
Где каждый мысленно нахлебник

Герой бесстрашен и умен,
Законом колет, как рапирой,
Он беспределом задублен,
Звезда столичного эфира

Его союзник — ноутбук,
Откуда сведенья черпает,
Такой малюсенький сундук,
В нем информация не тает

Он эрудирован и смел
И гонорар вообще не просит
Его никто не одолел,
Не всякий голову уносит

За дело взяться – без раздумий,
Врагов армада – ну и пусть,
Как буревестник ищет бурю,
Его не посещает грусть

Все варианты просчитает,
Как искушенный шахматист
Врага побьет иль уболтает,
Победа это главный приз

В сетях коррупции зарыться
Ему не даст пытливый ум,
Сумеет вовремя он смыться,
Создав переполох и бум

И описав себя в романе
Рискуя вызвать гнев начальства,
Лежит герой наш на диване,
Вкусив писательского счастья

О книге Митрофанова
Приобрел как – то книгу А. Митрофанова «По обе стороны Кремлевского занавеса» Известный политический деятель, правая рука Жириновского В. Ф., постоянный участник телевизионных диспутов. Дочитал с трудом, слишком много мелкого копания в белье и бездоказательных утверждений. А тут как раз передача «Русские сенсации» про немецкие корни Ленина и еврейские корни Андропова. И про то, как жена Щелокова стреляла в Андропова, что Митрофанов в своей книге решительно отвергает. Хочу поделиться некоторыми впечатлениями от прочитанного.

Над этой книгой не заснешь,
Там ворох сплетен бесконечный,
Ну если только прикорнешь,
Но сон твой будет быстротечен

Вот эпизод короткой встречи,
Двух ярких женщин той эпохи,
Певицы Аллы Пугачевой
И Джуны — дамы утонченной

Одна другую позвала
И выпить тут же предложила,
Вторая вдруг в отказ пошла
И пепельницей накатила

Упала Алла вся в крови,
А Джуна вмиг ретировалась
Друзья примчались издали
И Джуна дома окопалась

Со страхом ждали продолженья,
Но буря к счастью рассосалась,
Не испытав в душе сомнений,
В гастроли Аллочка умчалась

Картинка новая предстала,
С Высоцким в кабаке Алеша,
Попил, покушал до отвала,
Деликатесы на стол кроша

А вот уже с Мариной Влади,
Общается порой вечерней
И он, на груди ее глядя,
Внимает прозе сокровенной

Альянс Марины и Володи,
Парт. боссам оказался мил
И были оба не в накладе,
Володю запад не пленил

А вот история забавней,
Как Сталин Рузвельта убил,
Был Рузвельт бабником отважным,
И Лизавету возлюбил

Она его зарисовала,
Он ей позировал курящим,
В табак отраву затолкала,
Прошла афера та блестяще

Галину Брежневу затронул,
Красивой женщиной была,
Пока отец сидел на троне,
Недосягаемой слыла

Прошелся по вождям Российским,
В двадцатом веке управленцам,
Никто из них пусть даже близко,
Из русских не был, вот проблемца!

Грузин сменился украинцем,
Затем подуло и с востока,
Смесь крови персов и казаков,
В таких делах Алеша — дока

А кагэбэшный вождь Андропов,
Происхождение скрывал,
Он был из греческих евреев
И Медунов все это знал

Отсюда ненависть меж ними
И дружба Лени с Медуновым,
Виновным в Брежнева кончине,
Считать Андропова отныне

Андропов был ужасным монстром,
Он всех по струночке построил,
На всех имел большую компру,
Своим вниманьем удостоил

В Париже прокололся зять Громыко,
Сын Кириленко дернул за кордон,
Семья Романовых гуляла в Эрмитаже,
И за Афган Устинов обвинен

Сам Гришин был повязан с торгашами,
Не мог хозяин помешать арестам,
В торговой пирамиде взятки брали,
Андропов наводил порядок с блеском

И стал генсеком с почками больными,
Препятствовать ему никто не мог,
Аскетом был и с нервами стальными
И Горбачеву двинуться помог

А тот на Ставрополье был царьком,
Карьеру делал с помощью курортов,
На «простыне» писал карандашом,
Учет строжайший вел, делил персон по сортам

Не забывал преподносить цветы
И с праздником поздравить непременно,
Так потихоньку расставлял силки,
И получал отдачу несомненно

Пересказал я только часть сюжетов,
Наелся ими, в общем, до отвала,
Пора переходить уж на диету,
Читать все это вдруг желание отпало

По мотивам сюжета из программы Игоря Прокопенко «Военная тайна» от 31.05.2014 г.

Черный айсберг в ночи, как разбойник во тьме, молча вызов Титанику бросил,
Тот пытался уйти, глыба льда, как беда, перекрыты пути для отхода,
И холодная туша тверда, как скала, разворочен весь бок корабля,
Треск обшивки, в котельных потоком вода, затаила сюрпризы природа,
Айсберг борт повредил, и во тьму заскользил словно черный ночной крокодил,
Пять отсеков пробил и в ночи уходил, корабля была песенка спета,
Наш Титаник был с помпой отправлен в поход, не предвидел подвоха народ,
Крепкий, мощный, большой, дорогой и лихой и с душою бойца и атлета ,
Он тонул, поддаваясь напору воды, как коварны бывают апрельские льды,
Сколько мог он терпел, не стонал, не скрипел, только корпус слегка содрогался,
А на палубе оркестр музыку и смерть спрягал, честь мужскую не ронял,
Кто — то шлюпки опускал, женщин и детей спасал, кто — то сам, паникуя, спасался,
И в агонии Титаник, разломился на две части, раб стихии, ей подвластен,
Пассажиров в чрево принял, сам в морской пучине сгинул, их с собою прихватил,
В толще , в бездне ледяной, смерть нашли от охлажденья, рокового невезенья,
Нежеланья расстаться с самым близким человеком, океан сковал навечно, хладнокровно поглотил

Так развеян миф о том, что всесилен человек,
С этим мифом породнился столь трагичный прошлый век,
Но судьбой своей Титаник все предметно доказал,
Что природа нас сильнее и за мифы бьет больнее,
Жизнь подкинула примеры, но Титаник номер первый,
Символ мрака — айсберг черный, в даль ушел непокоренный

О пьянстве
Мамонтов сделал передачу о алкоголизме в России. В целом ничего нового. Как спивались, так и спиваемся, как пили разную дрянь, так и пьем, может быть только молодежь стала больше надуваться пивом.
Спиваются деревни, города,
Спиваются в тепло и холода,
Тройной одеколон канает, как коньяк,
Накушался и быстро в травку бряк

Пригодно средство и для чистки ванн,
Котируется как травяной бальзам,
Тот самый рижский знаменитый,
Который был, конечно, у элиты

А средство, чтобы волос буйно рос,
Ну разве лишь прохватит вас понос
И печень заболит, туда ей и дорога
И пусть не куксится, как дама – недотрога

Страдать положено коль денег недобор,
А будешь воровать настигнет прокурор,
А в доме пусто и жена синявка, пьянь,
Здоровье ускакало словно лань

А молодежь по пиву ударяет,
И Клинское,, как бренд, везде мелькает,
Сортов пивных в России, как дерьма,
Дойти легко до состояния бревна

Пивная банда водочных теснит,
Никто из гос.чиновников не бдит,
Державе дела нет до алкашей,
Спиваются патриций и плебей

Звездные папы и звездные мамы
Вся страна внимательно следит, как Байсаров с Кристиной делят сына. До сих пор звездных детей, как правило, оставляли мамкам. Незвездных также. Элементы дискриминации налицо. Наш семейный закон страдает ощутимыми прорехами. Если ребенка оставили с мамой он чаще всего становится объектом манипуляций, инструментом мести за поведение отца, оторвавшегося от семьи. Впрочем, отцы тоже этим грешат. Соотношение отцов — воспитателей и мам — воспитателей 5% на 95% (из программы «Открытая студия» на пятом канале) На этот раз Байсаров решил дать бой и Кристине и ее еще более звездной матери Алле Борисовне.
Если говорить в целом, то я в эти муки и страдания звездных родителей верю слабо. Во всех этих публичных скандалах есть пиар –составляющая: самореклама, самовосхваление, самолюбование и т. п.

Звездные папы и звездные мамы,
Несут ахинею и крутят динамо,
Ломают комедь бесконечно, упрямо,
Изображают жутчайшую драму,
Интриги плетут и малюют картины,
Ужимки, ухмылки, слова, пантомимы,
В призывах и жестах неукротимы,
А их перепалки ничто, блевантино,
Холеные, важные, звездные детки
И папы и мамы суют им монетки,
Шлют бывшим супружникам черные метки,
А папиков ждут в номерах шансонетки,
Все это пиар, эпатаж, буффонада,
Позерство, игра, антураж, клоунада,
Малахов! Скандалов мне больше не надо,
Ни перца, ни соли и не шоколада,
А что же закон, он, как дышло, известно,
Идет состязанье бабла, если честно,
Оценка, так скажем, конечно, нелестна,
Нелестно, противно, но в целом, уместна
Сентябрь 2009 г.

Посмотрел на РТ фильм о Керенском

Две буйных головы в Симбирске родились, судьбу столетия они определили,
Любимец публики, авантюрист, юрист, оратор яростный, сыграл, как в водевиле,
Кумир толпы вознесся до небес, всех покорил, массовку и Советы,
К временщикам с успехом просочился, министр юстиции, почет, кабриолеты,
Страну пустил в расход, все вольностью губя, фронт развалил, насилье и расправы,
Свобода, равенство, долой офицерье, нас ждут в тылу красотки и забавы,
Герой войны, Корнилов возмутился, рискнул порядок навести и взялся,
Но Керенский правитель был не гордый, с большевиками срочно побратался,
Они его на времечко признали, но с репутацией покончили его,
Авторитет упал и больше не поднялся и рядом не осталось никого,
Другой симбирец, наблюдая зорко, Ульянов — Ленин изготовился к захвату,
Большой умелец в выборе момента, он знал чем промедление чревато,
По разному сложились судьбы их, у Ленина здоровье подкачало,
Он в заточенье, Крупская при нем, совсем недолго музыка играла,
А Керенский живее всех живых, везунчик проскрипел до девяносто,
Симбирск, каких гигантов породил, как все в истории причудливо, непросто,
Один был власти жаждой томим, но получив, не смог распорядиться,
Все что — то лил, витийствовал, творил и упустил заветную жар — птицу,
Второй по эмиграциям скитался, не наследить в истории боялся,
Но первый так удачно подкрутил, что власти конь в грязи весь извалялся,
Ильич недолго коршуном кружил, клич бросил, матросня пошла на Зимний,
Россию безвозвратно загубил и затопил ее в кровавых ливнях
И содрогнулся мир, деяния узрев, последствий до конца не понимая,
Россия, все условности презрев, утопию в реальность претворяя,
Себя растратила и пала, не таясь, метнулась в поиске того, что ей присуще,
Ее обломки, с нею разведясь, пытаются нащупать, где же кущи,
Что в райский сад без бремени ведут, партнеров выгодных нащупывать стремятся,
По темечку исподтишка клюют, когда им отвечают очень злятся,
Я невзначай от темы отошел, так узелки связались произвольно,
Другой семнадцатый к порогу подошел, надеюсь, он не сделает нам больно

Две судьбы
В программе REN TV «Военная тайна» рассказали о военном летчике Александре Дудчаке, который в восьмидесятых годах под небом Афгана ценой здоровья посадил подбитый вертолет. 26 военнослужащих отделались синяками и царапинами. У него был сломан позвоночник. Он боролся, как мог. Учился ходить. Через 19 лет из – то травмы у него стали отказывать почки. Нужна платная операция за границей. Ведущий программы с экрана телевизора просит деньги для А. Дудчака у тех кто побогаче.
Второй сюжет почерпнут из субботнего приложения к Российской газете «Женитьба олигарха» Российский бизнесмен, глава МДМ- банка Андрей Мельниченко женился на сербской топ- модели Александре Кокотович. Свадьба, проходившая на вилле жениха на Лазурном берегу была организована с присущим российским олигархам размахом – расходы составили 35 миллионов долларов.
В моей голове эти два сюжета неожиданно переплелись.

Он падал с неба на горящем вертолете,
Подбитом стингером, когда был на подлете
И посадил горящую машину против правил
И 26 солдатских жизней матерям оставил

Но сам попал в довольно скверный переплет,
То был его последний роковой полет,
Разбитым оказался позвоночник у героя,
Не стало в жизни Сашиной надежды и покоя

Жизнь разделилась на две части: до и после
И реже стали собираться гости,
По новой стал учиться он ходить
И никого, и ни о чем, не думая просить

Превозмогая боль, свою он строил вертикаль
И стал заглядывать в заоблачную даль,
Но травма вновь на прочность испытала,
Как будто мало его в прошлом наказала

Внезапно обе почки отказали
И прочно его к койке привязали,
Диагноз выставлен, страшнее не бывает,
И смерть его к себе упорно подзывает

Готов бороться до последнего дыханья,
Но наша медицина в прозябанье
И надо отправляться за бугор,
Нахлынувшим недугам дать отпор

А денег нет и государство в стороне,
Как будто вовсе не был Саша на войне,
У олигархов надо срочно побираться,
До их сознания хоть как – то доскребаться

А в это время на Лазурном берегу,
Женился олигарх, да так, что не могу,
Я описать подробности стихами,
Я не был там, но это между нами

Размах той свадьбы попирал все рамки
И побледнели все соседи и их замки,
На свадьбу прибыла Кристина Агилера
И получила все чего хотела

В УЕ два миллиона отхватила,
Иглесиаса с Хьюстон возмутила,
Они банкиру нашему дешевле обошлись
И после свадьбы тихо — мирно разбрелись

Чтоб сочетаться с дивной сербиянкой,
Блеснуть размахом, сделать свадьбу яркой,
Часовню с Подмосковья привезли,
Сыграли свадьбу, разобрали, увезли

Мы видим две судьбы, ни в чем они несхожи,
То блажь художника, что рядом их положил
Или не блажь, а истины момент,
Довольно показательный фрагмент

Да есть в таком раскладе смысл, поскольку
Один судьбы зигзаги переносит стойко,
Второй чудит, Лазурный берег забавляя,
О сострадании ничуть не помышляя

По поводу фильма «Дом образцового содержания»
Нас все время пичкают фильмами – сериалами с протяженностью сценарного действии 50, 60, 70 лет. Видимо, чтобы мы не забывали, как плохо было при Сталине и благодарили власть за то, что она перешла от универсального лечения от всякого инакомыслия в Гулаге к штрафам и мелким срокам.

Страна — террариум — доносы и посадки,
Дегенераты, у которых все в порядке,
Усатый вождь с кошачьими глазами,
НКВД с его крысиными полками,
Крестьянка Зина, что была пригрета
И согрешила принудительно при этом,
С главой семейства — архитектором мудреным,
Продвинутым самцом и просвещенным,
Хозяйка Зины — Роза Марковна, святая,
На даче бесконечно прозябая,
Пока хозяин пенис залечил,
Тот самый, что едва не загубил,
Но кувырочки совершать не забывал,
В числе других и Зину привлекал,
А сын его пейзажи малевал
И по отцу частенько тосковал,
Профессор вложенное семя не признал,
Плодов совокупления не ждал
И оттого отвергнул Зинаиду
И началась российская коррида,
С трудом поддался Зинаиде жанр доноса,
Была крестьянка полуграмотна, курноса
И навлекла на покровителей беду
И стал профессор кушать лебеду,
А Зина срочно ринулась обратно,
История не очень — то занятна,
Не стала Розу Марковну смущать,
Своим плодом святую доставать,
А время шло, сидельцу не до смеха,
Он не предвидел оную «потеху»
Словил десятку, по этапу двинул,
Его же зам. его же кинул
Профессору пришлось совсем несладко,
И было бытие его негладким
Мир воровской презреньем одарил,
Архитектурный вклад не оценил,
Меж тем у Зины появилась дочь,
Она росла и стало ей невмочь,
В провинции далекой пребывать,
В Москву поедем – так решила мать.
Там и осталась Мира и влюбилась,
На сына Розы явно покусилась,
Не знала, что один отец у них,
Но сын у Розы положительный, не псих,
Отверг он на свою персону притязанья
И претерпела Мирочка страданья
С внучком Керенского девицу случай свел,
На редкость был циничнейшим козел,
Ее он обрюхатил и долой,
Засобиралася сельчаночка домой,
Прелестную дочурку родила,
Та выросла, но не пошли дела,
Пришлось и ей в Москву уехать,
Москва – она везде, как перхоть,
Там снял девицу невзначай,
Керенский Федор – шалопай,
Не тронул дочку – будто знал,
Ее на содержанье взял,
Все пил и пил и слезы лил
И жизнь слегка подсократил
И завещанье не оставил,
Но коллектив – ошибочку исправил,
Святая Роза так в суде зажгла,
Что Геле власть квартиру отдала,
А перед этим Розы правнука убили,
Убийце, правда, дружно отомстили
Устал смотреть я этот сериал,
Сразил сюжет индийский наповал

 

Глава девятнадцатая
Скажи мне ветка Израиля!

М. Лермонтов
Ветка Палестины
Скажи мне, ветка Палестины,
Где ты росла, где ты цвела,
Каких холмов, какой долины
Ты украшением была?

Навеяно
Скажи мне ветка Израиля,
Не где росла, не где цвела,
А что ты видела родная,
Чему свидетелем была

Как землю окропили влагой,
Как на песках цветы взошли
И как отважные ребята,
Бои неравные вели

Как наступали орды гуннов,
Что растерзать хотели нас,
Гортанно призывая бога,
В час неурочный, горький час

Как вся страна была в огне,
В кольце неистовых вражин
И ноль сочувствия извне,
Но били по мордасам им

На нас накатывались волны,
Но духом не слабели мы
И не взывали к ним покорно
И разгоняли братьев тьмы

Из дальних стран своих мы звали
И откликался стар и млад,
Росли поселки, автострады,
Делились все кто чем богат

Но враг, по прежнему, не дремлет,
Взывает к жалости и лжет
И компромиссов не приемлет
И право жить не признает

За что вкушает он дары,
Финансов мощные потоки,
О, почему так не мудры,
Те из кого сосет он соки

Его правители к себе,
Гребут без совести и чести,
Народу крохи отдают,
А дураки всегда на месте

Мечеть Аль Акса под угрозой,
Есть нарушенья статус кво,
Аллах зовет, к чему здесь слезы,
Мы на резню даем добро,

Соседи злые у евреев,
В том рок, судьба заключена
И сколько не кроши злодеев,
Сидит в них злобный сатана

Нас взять числом и на халяву
У них заветная мечта,
А за тер. акт конфетки, браво,
Когда в мозгах сидит отрава,
Ее не вытравит мольба

Скажи мне ветка Израиля,
Как превозмочь их безрассудство,
Их жажду крови и паскудство,
Молчишь, рецепт не источаешь,
Ты попросту его не знаешь,
Боюсь не знают и вожди,
А над Израилем дожди

Духи с ароматом ракет
11.12.2012 | В секторе Газа начали выпускать духи с ароматом ракет
Их производят местные бизнесмены. «Запах победы, освежающий и благоуханный, как запах ракет палестинского сопротивления». Именно так говорится в рекламе нового парфюма, который теперь выпускают в секторе Газа. Речь о духах «М75», названных так в честь ракет, которыми боевики ХАМАСа во время недавнего обострения конфликта с Израилем пытались обстреливать Тель-Авив и Иерусалим.

Есть духи – моднейший бренд
Есть духи — моднейший бренд
В Газе производят,
На дурное дело шекели изводят,
Трупный запах сеют, от вражды дуреют,
С ароматом смерти тесно на планете,
С запашком ракетным, с видом неприметным
И с противным воем, цели поражают,
А в далекой Газе смертницы рожают,
Ненависть плодится и «дары» приносит,
Кто — то недолюбит, кто – то недоносит,
В упаковке черной, вонь хранят флаконы,
С гнойным ароматом из стекла драконы

Периодически израильская делегация ведет переговоры с делегацией ПА. Проникновение в мысли переговорщиков с арабской стороны или в каждой шутке есть доля шутки
Отдайте то, отдайте это,
Разрушьте ваши поселенья,
Евреям срочно по браслету
И под контроль передвиженья,
Столицу нам же передайте,
Там наши грозные святыни
И впредь вы даже не дерзайте,
Стоять мы будем там отныне,
А тех кто жил в стране когда — то,
Примите вместе с их потомством,
За ними вслед придут солдаты,
В квартиры ваши для знакомства,
К границам старым отодвиньтесь,
Снимите кипы, пейсы сбрейте,
Сходить в мечеть не поленитесь,
Перед концом сто грамм налейте,
На дело ваших женщин пустим,
Детишек перевоспитаем,
А захотим и вас опустим
И сделаем исламским раем,
Страну с названием Израиль,
А впрочем имя мы изменим
Израиль скажем на Измаиль,
И курсы иврита отменим
Кто убежать успеет — ладно,
Кто не успел тот опоздал,
Казнить мы будем вас нещадно,
Джихад объявим и аврал,
Как вам такая перспектива,
Авоськи складывать пора,
Жить в ложной вере некрасиво,
Вам скажет наша детвора
И быть евреем, что за диво,
Вас горстка граждан на планете,
Для всех найдем свое огниво
И бросим клич: Вперед, убейте!

Израиль и арабский мир
Иногда один эпизод дает больше для понимания складывающейся ситуации чем самый пространный анализ. Враждебность арабского мира по отношению к Израилю производно от конфронтации средневекового мракобесия времен инквизиции с современным Западом пропагандирующим гуманизм, толерантность, мультикультурализм и т. п. Всяческие отговорки типа плохой жизни на оккупированных территориях не проходят. Всем бы арабам тот уровень жизни, который имеют оккупированные. В Саудовской Аравии женщину подвергшуюся групповому изнасилованию приговорили с начала к 90 ударам плетьми, а после обжалования приговора к 200 ударам и 6 месяцам изоляции от общества. Насильники получили мягкое наказание.

Да как она посмела,
Встречаться с незнакомцем,
Плетьми ее за дело,
Ты женщина и это значит,
Что суд исламский все переиначит
Ты попадаешь в мясорубку,
Где механизм отлажен, беспощаден,
Бессмысленен и кровожаден
И о прощенье нечего молить,
Тем более оспаривать решенье,
Нет каково, однако, самомненье,
Не хочешь девяносто, будет двести,
Получишь сразу и сиди на месте,
Не этой участи тебе хотелось,
Не в той стране, похоже, родилась,
Диктуют нормы похотливые самцы,
На равноправие забившие дельцы
Презренье к женщине: анахронизм и скотство,
Типичное моральное уродство,
Насилие, как символ, культ, основа,
Что в мире их совсем не ново,
Система данных ценностей порочна,
И беспринципна жутко, аморальна,
Мы вправе осудить ее заочно,
Довольно фактов оценить ее детально

Ноябрь 2013 года
Ситуация перед Женевским соглашением
Часть 1
Обама Сирии грозил,
Но от бомбежки откосил,
Аль — Кайде глупо помогать,
Асада глупо баловать,
Тут Кремль слегка подсуетился,
С Асадом враз договорился
И у Обамы облегченье.
Как будто он поел варенье,
Вот и с Ираном есть подвижки,
Еще не все сыграли фишки,
Роухани медоточивый,
С Обамой говорит учтиво,
Процесс идет примерно год,
Израиль все ж не отстает,
С Олландом вдруг вступил в союз,
Роухани играет блюз,
Чем эти игры завершатся,
Здесь ни за что нельзя ручаться

Часть 2
Едва успел остановиться,
Осенним видом насладиться,
Как новость тут же посетила,
Не одного меня смутила,
Договоренность родилась,
Да, нелегко она далась,
Иран не хочет быть бомбистом,
Считаться склонен альтруистом,
Он бескорыстен в побужденьях,
Стоять не хочет на коленях,
Он красноречием блеснул,
Шестерку в омут затянул,
Когда так цель близка, желанна,
Не обойтись уж без обмана,
Израиль, правда, возражает,
Все, как собака лает, лает,
Страдает бешенством с рожденья
И жаждет «умиротворенья»,
Шестерка этих слов не слышит,
Она их на издержки спишет,
В капкан расставленный садится,
Женевский сговор состоится

Татьяна Матвеева
Сидит себе Халед Машаль на своих 3 миллиардах долларов в СПА в шикарном отеле в Катаре, посматривает на своих соотечественников, которых он обокрал, и хихикает себе в кулак. Пусть себе взрываются, на его век дураков хватит. «На дурака не нужен нож, ему с три короба наврешь- и делай с ним, что хошь»

Керри, выражая волю Обамы и верховной власти США в целом, требует от израильского Премьера проявления очередного жеста, так называемой, доброй воли, то есть совершения унизительной для Израиля процедуры выдачи четвертой партии заключенных, повинных в тягчайших преступлениях и являющихся к тому же арабами — гражданами Израиля
Жест доброй воли скручиваньем рук,
Жест доброй воли хуже чем неволя,
Сруби свой сук, спаси от лишних мук,
Себя., других в честь их больших заслуг,
Они тебя желают изничтожить,
А ты вторую щеку им подставь,
И посодействуй шансы их умножить,
А заодно от риска их избавь,
Тебя же просит сам великий Керри,
Ты понимаешь кто за ним стоит,
Довольно внятно и с металлом говорит,
Метает молнии и всячески грозит,
Жест доброй воли — проявленье слабины,
Ведущей в пропасть государство наше,
Однажды надо это осознать,
Уж переполнилась терпенья чаша,
Чем больше им бандитов отдаешь,
Гнездо террора укрепляя этим,
Тем ниже в их глазах ты предстаешь,
Простая истина, как все на этом свете

Тер акт в автобусе
Ворвался злобный тип в автобус в Тель Авиве,
Достал тесак, вперед, с горящим взором,
Водитель первым, следом и другие,
Удар, еще. еще, насилу дверь открыли,
А что же мы? Глядим на них с укором?
Правителей, в защите импотентных,
Бессильных и речисто перманентных,
Корректных, но таких некомпетентных,
Параграфы, инструкции, обструкции,
Предупрежденья злостные и куцые,
Народ, изволь остаться безоружным,
Зачем обороняться, нет, не нужно,
А выход где, что можете сказать,
Без изречений бравурных и ложных,
Вы неспособны истину зачать,
Внушать терпение, вот в чем вы непреложны,
День ото дня их вылазки смелей,
Они наглеют прямо на глазах,
А ты сиди, покорный воробей
И жди, пока не превратишься в прах,
На все автобусы полиции не хватит,
Народу надо чем — то защищаться,
Инструкцией не станешь прикрываться,
Когда головорез тебя захватит,
Смените правила и шансы уравняйте,
И процедуру резко упрощайте,
Оружие ребятам нашим дайте,
Стволы нужны нам, дайте, дайте, дайте!!!
Тогда они подумают вначале,
Чем лезть под дуло: риски и печали,
Не лучше ли остаться в стороне
И без призывов к схваткам и войне

Делягин жжет
Что — то происходит с оппозиционерами. Одни замолчали, к примеру Л. Алексеева, видимо растерялась, не знает чью сторону принять в украинской большой заварушке, другие, к примеру М. Делягин решил помочь развитию израильского туризма, заявив, что Израилю осталось жить не более полугода, после чего его поглотят орды захватчиков, а против огромной биомассы арабских экстремистов ему не устоять, поэтому надо срочно, до ноября 2014 года посетить Иерусалим
Вы поспешите дамы, господа,
Последний драмы акт не за горами
И новых гуннов мощная орда,
Совсем не так, как где — то в Амстердаме,
Сирены воют, мечутся евреи,
Летят кассамы словно бармалеи,
Исламский рейд на вечный город на подходе,
Арабский мир все пуще колобродит,
Делягин, он пророк не без понятий,
К антисемитам я его не причисляю,
Но сожалеть придется об утрате,
Его речам в дальнейшем не внимаю,
На вечный город тоже сыпятся ракеты
И действо данное позор для всей планеты,
Израиль выдержит, агрессору воздаст,
Кто нас осудит, просто педераст
Июль 2014 г.

ИГИЛ
Пустыня, сумрак, стук подков,
В плаще наездник, вид суров,
Несметные ряды бойцов,
Борцов за чистоту рядов,
Презренье к смерти и отвага.
Железной поступью ватага,
Багдад, Алеппо, Дрезден, Прага,
Весь мир у ног, готова сага,
Грозит суннитский халифат,
Европе возвестить закат,
Востоку с Западом — джихад,
Зачистить страны, все подряд,
На них пикируют армады,
Несутся авиаотряды,
Грохочет музыка войны,
Ее литавры и рулады
И этим всполохам огня,
Бойцы за веру только рады

Что дело тонкое Восток,
Уж опровергнуто сужденье
И огнедышащий клубок,
Как сквозь реальность наважденье,
ИГИЛ не с Нижнего Тагила,
Он был взращен против Асада,
Но мощь набрал, раскрыл, вонзил
И держит целый мир в осаде,
ИГИЛ скатился со стропил,
Испил американской силы,
Победный рев бойцов вкусил
И прет, как гунны у Аттилы,
Небесных стрел разящий рой,
Не вразумит, не остановит,
Нарушить пусть шеренги строй,
Но никого из них не сломит,
Борьба в полсилы, в ползамаха,
С недосягаемых высот,
Не победить льва росомахе,
Хоть прицепи к ней звездолет,
Нет, не впервые монстра создавая,
Теряют Штаты управляемость над ним,
Своя Аль Кайда, башни погребая,
Ее сменил кровь жаждущий ИГИЛ,
Но в заблужденьях Штаты тверже стали,
Деля террор на радикальный и терпимый
И сами же от этого страдали,
От представлений, глупых, ложных, мнимых,
Зарезанные курды, журналисты,
Обаме с его свитой не приснятся,
Он лишь в речах воинственно — неистов,
Но эскапад его в ИГИЛе не страшатся,
Есть подозренье в замысле, которое гоню,
Израиль под удар пытаются подставить,
На прочность испытать защитную броню,
Потешить палестинцев, позабавить

Формирование правительства в Израиле
Израиль, выборы, Ликуд, победа, на душе салют,
Обамы постная ухмылка и Герцог с Ливни — две дурилки,
Дележ портфелей, Либерман, в контактах дальних не профан,
Еврейский дом, Беннет, апломб, вопросы ставит прямо в лоб,
Успех, улыбка и Кахлон, всегда в себе уверен он,
Лапид отставкой удрученный, но вид имеет возбужденный,
Торги и закулисный шепот, Премьера многолетний опыт,
Есть напряжение в верхах, даешь посты, иначе крах,
А на Олимпе Президент, его торжественный момент,
Еще для торга две недели, к концу поделят все портфели,
Все по восточному с хитринкой, с позерством, блефом и заминкой,
Игра, улыбки, эпатаж, есть и партер и бельэтаж,
Есть игроки и есть суфлеры и все прекрасные актеры,
А кукловодом Адельсон и это правда, а не сон,
Король игорных заведений и в бизнесе он просто гений,
По крайней мере правых взглядов и в этом смысле то, что надо

Признание
В среду стало известно, что Ватикан официально признал несуществующее государство Палестина, о чем сообщило 13 мая новостное агентство The Associated Press. Председатель ПНА Махмуд Аббас встретится с Папой Римским Франциском в эту субботу, 16 мая.
Напомним, что к настоящему моменту государство Палестина признали правительство Швеции, а также парламенты Португалии, Испании, Франции, Ирландии и Великобритании. Администрация Обамы угрожает Израилю тем, что не наложит вето на соответствующую резолюцию в Совбезе ООН.
Вот и Папа признал Палестину,
В чем повальных признаний причина,
Скандинавов и юга Европы,
Англосаксов с ирландцами — Опа!
Ветерком Холокоста подуло,
А мышленье у них, как у мула,
Может зря на животных ссылаюсь,
Мул не сделал плохого, я каюсь,
Ах Европа, послать тебя в эту…,
Только толка от этого нету,
Папа Римский в Израиле плакал,
А уехал и сразу нафакал,
Обаял его чем то Аббас,
У которого свой Гондурас,
Но не тот, что Арканов воспел,
А опасный, со множеством стрел,
Террористов радушно встречающий
И Хамасу народ свой сливающий,
Недотепа ты все же Европа,
Отдаешь террористам нас лопать,
Папа Римский в своей ипостаси
И его этот выверт не красит,
Ноль — цена этим странным признаньям
И Аббаса мечтам, упованьям

Стало известно имя жертвы теракта, осуществленного в Иерусалиме 14 апреля, в пятницу. Это Ханна Бледон, 21 года.
Ханна, изучавшая религиоведение в университете Бирмингема, приехала в Израиль по программе обмена студентами. Она посещала Еврейский университет в Иерусалиме и должна была вернуться домой по окончании семестра.

Хороша была программа, но чего — то не учли
И тогда случилась драма, кирпичи? Не кирпичи,
Вурдалак и отморозок, сволочь, мерзость, мразота,
Оборвал ей жизнь подонок и отправил в никуда,
Дяди чешут языками, а в трамваи ни ногой,
Душно в этой панораме, нет движухи никакой,
Акт за актом, смерть за смертью по цепочке чередой,
Нас лишают жизни гады летом, осенью, зимой
И в любое время суток на охоту выходя,
В нас стреляют словно в уток, откровенно, не щадя,
Что же власти? Призывают, надо сдержанными быть,
И от киллера спасаясь гада с нежностью свинтить,
А не то, как знать, возможно, могут что – то и вменить,
Вел себя неосторожно, террориста смел убить,
Ох, Израиль, удивляешь не меня ты одного,
Вот такое получилось очень мрачное кино

Обращение к Премьер министру Израиля Беньямину Нетаниягу!
Биби, опомнись! Ты отдал страну,
На растерзанье сумрачным фанатам,
Чтобы они, тряся своим мандатом,
Поволокли ее в сплошную тьму
И обескровили
И сделали служанкой,
Той страты,
У которой все в ажуре,
Они регресса и отстоя делегаты,
Они пекутся о своих доходах,
Бюджет дербанят, глазки не нахмурив,
Держу пари Арье Дери,
Еще немало отсосет,
Хоть мы его не избирали,
Но он ведущий в этом ралли,
О, как они замордовали,
Мы не о том совсем мечтали,
Мы не за то голосовали,
Чтоб досы задавали тон,
Ведь это явный моветон,
Не впечатляет взятый курс,
Он вызовам не отвечает,
Надежды юношей питают,
Но нам хотелось бы сейчас,
Увидеть свет и перспективу,
Для этого вручили ксиву,
Не те пред выбором призывы,
В душе отдались резонансом,
Увы, не те в ходу нюансы
И задаем себе вопросы,
Когда же верить перестанем,
Когда на новых магистралях,
Других увидим машинистов
И чтобы небо было чисто
И труженик имел доходы,
И мест в палатах всем хватало,
И не тянул бы одеяло,
Никто в ущерб всем остальным
И цены б на жилье упали,
От обещаний все устали
Биби опомнись, призываю,
Истерику не нагнетаю,
Лимит доверия упал,
Хоть ты взошел на пьедестал

Арье Дери – министр, ранее судимый за экономические преступления
Арье Дери, черт подери,
Куда задвинул ты Биби,
И что мозги ты крутишь нам
И создаешь в стране бедлам,
Тебе неведомы сомненья,
Ты прешь, как танк без промедленья,
Мелькаешь, крутишься, басишь,
Народ, ты зришь его кукиш,
Как башмаки на наши рельсы,
Куски для тех кто носит пейсы,
Всем остальным по тормозам,
Уже зачем лечиться нам,
Остановить образованье,
Читайте Тору, в ней познанье,
Обременен одной заботой
И от субботы до субботы,
Плодишь бездельников орду,
А нам кивать и ни гу гу,
Не то от власти ожидали,
Другие были трали вали,
Как быстро все сошло на нет,
И где Кахлон и где Беннет,
Зачахли, стихли и пропали,
Один Арье Дери в ударе
Он в клочья рвет бюджет страны
И не страшась людской молвы,
Все тянет, тянет одеяло,
Как только челюсть не отпала
Налоги в рост? А мне то что,
Кто виноват? Да дед Пыхто,
Дороже мясо и даркон?
То лишь цветки, бюджет на кон,
Давай Арье Дери, давай,
Свою лужайку поливай,
А мы видали и покруче,
Придет пора, умчатся тучи
23.07. 2015 г.

О исламе
Тысячелетий грань стирается веками,
А люди остаются дураками,
Богов делить на истинных и ложных,
И только твоя вера непреложна

А остальное ересь и безбожье,
Движенье в никуда по бездорожью,
Наш бог единственный, молитва сокровенна,
Кто молится иначе это скверно

Казалось на дворе космическая эра.
Чума изжита, оспа и холера,
Но реет черный флаг и черные дела
И закусило мракобесье удила

Коллайдеры, андроиды и клоны,
Их разум постигает неуклонно,
Но где ислам, застывшие там формы,
И истребление неверных это норма

И добровольцы валят массой в черноту,
Призыв к насилию летит не в пустоту,
Сдирая тонкий слой образованья
И предвкушая сладость линчеванья

Век двадцать первый полон был надежд,
Но под покровом человеческих одежд,
Открылось зло и дикость и пещерность,
Что проверяет всех на преданность и верность,

Оговорюсь, не весь ислам такой,
Циничный, зверский, наглый и крутой,
Но не по детски он растет в масштабах,
Не отсидеться нам на баобабах