Сентемон

Юрий Шендяло

Посвящается Александру Сенченко.

История образования ГП “Подсвильский винзавод” в Витебской области начинается с 1954 года, когда в полуразрушенных польских подвалах было начато кустарное производство солений и выпечки. На протяжении многих лет технологами разрабатываются уникальные рецептуры вин, аналогов которым не существует.

Начиная с 2001 года, копилка предприятия начинает пополняться: вино плодовое крепленое “Вишневый сад” получило 4 медали на международных конкурсах — дегустациях в Москве и Минске. 2004 год — золотая медаль на 9 международном конкурсе — дегустации вин и коньяков (бренди) за вино плодовое натуральное столовое “Белое полусухое”.

На сегодняшний день главные направления развития завода — дальнейшее обновление и реконструкция производства, внедрение новых технологий, разработка и освоение новых видов вин улучшенного качества.

Вот с этого завода Пашка с другом в один прекрасный день украли, или, можно сказать, слили с большой ёмкости ведро вина — сырца, то есть ещё не добродившего вина без сахара и каких либо добавок… Стояло жаркое лето 1984года. Паша тогда служил в ракетных войсках начальником радиостанции большой мощности.

У него было в подчинении две машины. Станция Р-140 на базе Зил-131 и Р-142 на базе Газ-66. В лесах Глубокского района были распределены стартовые позиции для пуска ракет. При передислокации ночью к месту назначения военными освобождалась вся трасса — выставлялись регулировщики, перекрывались все второстепенные дороги.

А до этого за два-три дня на подъездах работала военная инженерная техника (грейдеры, бульдозеры) — где надо расчищали, где надо подсыпали просёлочные дороги, делали брод для форсирования небольших водных преград.
Пашка служил на ПКП (передвижной командный пункт). Они стояли недалеко от ракетного дивизиона и обеспечивали общее управление.

После учений, когда колонна уходила, на месте комплекса оставляли ложные позиции — натягивали маскировочные сети, ставили отражатели, разжигали печки или костры. Со спутников создавалось впечатление, что ракетный комплекс продолжает жить. На этих позициях оставляли обычно несколько человек, во главе с прапорщиком или двух прапорщиков.

Бывало, оставляли на сутки, даже надвое суток, а бывало на время, пока все дивизионы (если полк выходил) не свернуться и не уйдут на базу.
Немножко отступлю и расскажу, как Паша однажды поспорил с командиром группы капитаном Щербининым и получил строгий выговор за низкую исполнительность. Все после выхода (обычно неделя) хотели быстрей домой, к семьям. Никто из прапорщиков не хотел оставаться. Но кому то всё равно надо.

Обычно оставляли Пашку, как молодого, и ещё одного безотказного прапорщика по фамилии Половиков (его звали для смеха Половик или Ковров). Когда они оставались одни, то ходили в ближайшую деревню за самогонкой. Пили, закусывали тушёнкой и салом, собирали И сушили грибы. Иногда умудрялись закадрить какую нибудь деревенскую девку. В принципе, тоже не плохо. Но почему всё время он или Половик? Есть же ещё прапора. За день-два до снятия с позиций Паша подошёл к командиру и спросил:

— Товарищ капитан! В этот раз опять я остаюсь на ложных?
Тот, немного подумав, отвечает:
— Яблонский останется.
Пашка улыбнулся и поблагодарил его.
А этот Яблонский с начальством “Вась-Вась” (кстати, его и звали Вася), изворотливый, хитрый, ещё тот “жук”!

Через некоторое время Пашка смотрит издалека, как Щербинин разговаривает с Яблонским. Васька что-то доказывает, руками машет. Паша сразу понял, что Яблонский ни в какую не останется. Но как поступит командир? Он же слово дал! А командир поступил просто. Подошёл к Паше и говорит:
— Остаёшься ты с Половиковым.
Пашке очень обидно стало. Аж до слёз.

— Почему опять я? Что у меня дома нет? Не справедливо, товарищ капитан!
— Выговор Вам, товарищ прапорщик! На ложных позициях остаётесь Вы!
— Есть выговор! — сквозь зубы ответил Паша и пошёл к своей станции.
Позже, при ознакомлении со служебной карточкой, он прочитал запись: “Строгий выговор, командиром группы, за низкую исполнительность”. Вот так! А когда переводился в авиацию, полковник Бульба спрашивает:

— Взыскания есть?
Паша ответил честно, что есть, и рассказал, как дело было. А командир потом вдруг спрашивает:
— Пьёшь?
Паша и здесь не побоялся:
— Пью. Как и все. Норму знаю.

— А какая у тебя норма? С тазика? — рассмеялся командир и, повернувшись к начальнику строевого отдела, говорит:
— Бери его, он нам подходит!

Так Павел попал в авиацию. Но я немного отвлёкся и продолжаю свой рассказ.
…В этот раз Пашку с его расчётом (три солдата) и радиостанцией Р-142 на базе машины Газ-66 оставили на ложной позиции близ села Урожайное Глубокского района. Ему надо было пробыть до обеда, потом приедет начальство и даст команду на свёртывание и возвращение на базу. Лежит Паша с солдатами на травке под развесистой елью, отдыхает.

— Товарищ прапорщик! Разрешите за малинкой сходить? — спрашивает водитель.
— Идите, только и мне наберите, — отвечает Павел.
Он порылся в машине, нашёл трёхлитровую банку и вручил солдату.
А через некоторое время, вдруг, приезжает командир группы и говорит:

— Паша! Давай, быстро сворачивайтесь, едем домой.
А солдат то нет! За малинкой пошли. Пашу отправляют на поиски. Он походил, походил по кустам неподалёку, покричал, покричал. Нет нигде!
Вернулся, разводит руками. А командир нервничает, торопится.

— Иди в деревню! Может, они самогонку пошли искать, а не малину. Давай быстрее, Паша!
Делать нечего. Пошёл в деревню. А это не близко было. Но Пашка уже и не торопился. Поспрашивал у местных жителей, не видали ли солдат и ни с чем поплёлся назад. Приходит, а под елью только опрокинутая банка с малиной и никого!

Ни машины, ни солдат! Бросили! Что делать? Сидит бедный, малинку ест, размышляет. Прошёл час. Вдруг на велосипеде подъезжает пацан лет десяти. Они разговорились, даже подружились. Паша снял с груди знак специалиста 2 класса и подарил мальчику. Тот съездил домой и через некоторое время привёз кусок колбасы, сало, хлеб и молоко. Класс!

Паша поел и вдруг! Уазик командирский несётся по дороге. Нет, чтобы выйти к машине, да и ехать домой, так он испугался и наоборот, спрятался в кустах. Командир подъёхал, видит никого, развернулся и был таков! Теперь уже точно, помощи ждать было неоткуда. Вечерело. Мальчишка предложил переночевать у него, но Паша решил идти пешком до трассы или до ближайшей железнодорожной станции. До Подсвилья по безлюдной песчаной дороге было восемь километров.

И он пошёл. Идёт, идёт… Ни машин, ни людей. Вот изба какая-то у дороги, сидит дедок, курит. Поздоровались (что интересно, в белорусских деревнях люди приветливые и военных в форме любят — здороваются, улыбаются). Пашка спросил сигарету, поговорили. Идёт дальше. Проехал трактор “Беларусь”, не взял.

Проехал Газ-52, не взял — в кабине с водителем сидел мужик. Так и дошёл почти до самого Подсвилья. Справа виднеется льнозавод. Вдруг сзади голос:
— Служивый! Подвезти? — перед Пашей оказался высокий улыбающийся парень на велосипеде.
— Спасибо тебе, немного бы раньше. Дошёл почти.

Парень сошёл с велосипеда, идут дальше, болтают. Паша ему рассказал свою историю. Тот немножко о себе. Сказал, что любит военных, форму. Вот только жаль, что у него была другая жизненная школа. Пашка подумал, что его собеседник сидел, но парень об этом особенно не распространялся, да Павел в душу не лез.

— Пистолет есть?- вдруг спрашивает Сашка (так звали нового знакомого).
Пашка был в полевой форме, портупея, кобура.
— Какой там пистолет? Если найдёшь огурец, будет и пистолетом и закуской!
Они посмеялись и даже не заметили, как дошли до клуба. Уже стемнело. Доносилась музыка — сегодня были танцы.

— Может, зайдем, посмотрим? — предложил Паша.
Подошли к клубу. Оказалось, Сашу все знали, и чувствовалось, побаивались его. Авторитет! Он остался снаружи, а Пашку, по его просьбе, пропустили без билета. Паша деловито оглядел зал, присмотрелся, даже станцевал с какой-то девушкой, которая особого впечатления на него не произвела. Вдруг появляется

Сашка и тянет его из зала.
— Пошли быстрей, есть пузырь. Зачем тебе эти танцы?
— Да я думал, “сниму” кого,- растерялся Паша.
— Выбирай, или вино, или бабы.
— А совместить нельзя?

Уж очень Паше женского тела захотелось. Почему бы нет, если есть возможность? Всё равно, торопиться некуда.
Они зашли за трансформаторную будку. С Саней были ещё какие-то пацаны, которые и принесли бутылку. Это была водка. Распили на четверых, какой то конфеткой закусили. Хорошо! Но мало…
Тогда Сашка говорит:
— Пошли со мной. Есть план!

По дороге он объяснил, что сейчас находится на работе (работал он на льнозаводе), а мужикам, которые за него пахали, обещал принести вино.
— А где ты возьмёшь вино в такое время и без денег?- спрашивает Пашка.
— Где, где… Целый винзавод рядом!

В темноте подошли к какому-то дому. Паша держит велосипед, стоит “на шухере”, а Сашка скручивает с колодца в глубине двора оцинкованное ведро. Половина дела сделано. Ведро на багажник и прямиком на винзавод! Сашка знал все тропинки и подходы. Видно, не раз бывал здесь. Они подошли к кирпичному забору, велосипед оставили неподалёку. У забора уже лежали, как специально подготовленные, какие-то ящики и кирпичи.

Став на них, можно было перелезть на другую сторону. Сашка первый, за ним Паша. В голове проскочила мысль: “Что я делаю? Я же в форме. Если вляпаемся, позору не оберёшься”. Внизу, согнувшись, перебежками добрались до большой стальной сетки, за которой находилась большая цистерна с вином — сырцом.

Свет от фонаря тускло освещал всю небольшую площадь завода. Сашка полез через заграждение, Паша передал ему ведро. Дальше дело техники — друг наполнил ведро, передал Пашке, перелез. Потом небольшая пробежка до забора и… вот она — свобода! Быстрей в кусты, к велосипеду, ведро на багажник и в путь на льнозавод.

По дороге пили прямо с ведра! Шутили, смеялись. Романтика! Сашка предложил остаться ночевать на льнозаводе (у него была ночная смена) — вино есть, что ещё надо? А утром он организует попутку на Полоцк. На том и порешили.

На заводе поднялись по лестнице, поставили ведро посередине зала. Санёк, откуда-то притащил большую алюминиевую кружку. Мужики подходили, выпивали немного и продолжали работать. Два друга Паша и Саша от ведра не отходили, пока… Пока не показалось дно.
Спали они, обнявшись, на чердаке на соломе, среди какого-то тряпья и голубиного помёта.
Наступило утро. Два друга с хмурыми лицами шли по Подсвилью. Вдруг их нагоняет старенький автобус КАВЗ. Сашка выходит наперерез автобуса с широко распростёртыми руками:
— Стой! Стой, я сказал!

Водитель остановился, открыл дверь.
— Ты в Полоцк? Вот возьмёшь этого военного до Ветрино!- сказал Сашка, как отрезал.
— Конечно, конечно, нет проблем, — закивал водила.
Откуда у друга оказался трояк, Паша не понял. Вечером точно не было. Может, на заводе у кого перехватил.

— Вот возьми, похмелишься, — Сашка протянул Паше смятую бумажку.
Три рубля в то время это были деньги! Можно было пару бутылок вина взять, да ещё на закусь останется. А если повезёт и будет вино по 98 копеек, то и на три бутылки хватит. А ещё про три рубля так шутили: “Маша, Маша — три рубля и наша!”.
— Санёк! А тебе? Тебе же тоже нужно!- Паша не мог взять деньги.

— Бери, бери, я сказал! Мне проще, я дома, найду здесь. Давай, езжай! Удачи тебе!
Они обнялись, Паша сел в автобус и минут через сорок был в своём Ветрино.
… Прошло около двух лет. Пашка был отправлен с группой инженерной техники в командировку в те края. Они осматривали проезды, состояние дорог, прокладывали брод через небольшую речку. Паша себе места не находил: “Ведь Подсвилье то рядом, километров пять — шесть. Сашка рядом!”. И вот жёлтый КамАЗ на полной скорости въезжает в Подсвилье. Паше очень хотелось отблагодарить друга. Он покупает четыре большие бутылки вина (фаусты или бомбы, как их в народе называли) и ищет Сашку. Ни адреса, ни фамилии не знает.

Единственное Паша запомнил, что верхняя губа у друга была то ли оттопырена, то ли шрам какой-то был. Так и спрашивал у людей, знают ли они Сашку губастого. И ему быстро подсказали:
— Это же Сенченко Саша!
Белый двухэтажный дом, подъезд посередине, первый этаж, дверь направо. В мыслях только одно: “Лишь бы был дома”.

Открывает дверь сам Сашка! Хорошая, ухоженная квартира. Жена на работе — учительница в музыкальной школе, дочка в садике. Всё как в нормальной средней семье. Расположились на кухне. Выпили пару бутылок, вспомнили, посмеялись. Остальное Паша оставил другу на потом, в знак благодарности.
… Через много лет, живя в Израиле, Паша вспомнил о Сашке и решил его разыскать с помощью интернета.

Вот что рассказал о нём на сайте “Одноклассников” его односельчанин Александр Баранов:
“…В тюрьме Саша никогда не сидел. Сидел его старший брат за неуплату алиментов, и он впоследствии умер. В  их семье детей было четверо. В последнее время он работал автоэлектриком на винзаводе. Умер в 2006 году от саркомы, не дожив до пятидесяти лет всего два месяца. В молодости на мотоцикле повредил ногу, и это сказалось  на его здоровье.

Сначала отняли ногу, а потом соответствующий результат… Перед этим он вообще не выпивал целых пятнадцать лет.  В целом был нормальным мужиком, веселым, умным, и ещё он чинил телевизоры. Одним словом был хорошим человеком. Звали его Сентемон. Обязательно назови так свой рассказ. Многие могли и не знать, что он Саша, а вот  Сентемона (от известного имени Сен-Симон) знали все!”.

Так заканчивается эта интересная и немного печальная история о простом белорусском парне Саше Сенченко.
От автора. В первоначальном виде этот рассказ назывался “Сашка губастый”, но после слов Саши Баранова я изменил название на “Сентемон”. Из Википедии: Сен-Симон (1760-1825) — французский философ, известный социальный реформатор, основатель школы утопического социализма.

апрель 2014г.