ЖАННА ДЕ АРК (Семнадцатилетний верховный главнокомандующий) Часть пятая

Жанна движется на Париж. Но теперь обстановка для неё изменяется коренным образом. И вот почему. В северных областях Франции и, в частности, в Париже, войны никакой не знали уже лет тридцать. Давным-давно здесь всё отошло англичанам и боевые действия прекратились. Целое поколение жителей тех мест выросло без всякой войны в мире и довольствии. И появление армии Жанны в этих местах было для них не появлением освободителей, как в Орлеане, а нашествием саранчи.

Неужели же они не страдали под оккупацией? Да, помилуйте, какая оккупация? Это всё термины из более поздних времён. А тогда, до появления Жанны, как я уже писал, это война представляла из себя схватку нескольких феодальных доменов между собой.
Перемена дома Валуа на английскую правящую элиту не повлекла для французских крестьян никаких изменений.
Вера одна и та же. Налоги и повинности те же самые. Язык? Да тот же самый-французский. Ибо вся английская верхушка того времени говорила на французском языке, очень плохо зная, а порой и вовсе не зная, английский ( ну точь в точь русские дворяне 18-19 веков)
Вообщем Жанне здесь очень и очень не рады. Тем более грабят её войска беззастенчиво. Жанна не взяла с собой никаких продовольственных обозов, заметив своим командирам: «Зачем бы будем тащить с собой хлеб для бойцов? Мечи же у них при себе- значит добудут и хлеба ».

За счёт этого она высвободила места в обозах для большего количества зарядов к бомбардам. Париж ведь крепость очень сильная.
А то, что проход войск разоряет местных жителей, так война это всегда грабёж, ничего тут не поделаешь.
И Жанна, как великий полководец, прекрасно понимает – запрети она трофейничать и завтра же останется без войска. Это истину знали все полководцы с того самого момента как полководцы вообще на земле появились. Вот ещё слова Жанны на эту тему: «Даже Святая война-это всего лишь война»
А вспомним, например реакцию Кутузова когда ему принесли жалобу какого то помещика на то, что из его имения солдаты взяли хлеб, скот и ещё там чего то. Кутузов в гневе швырнул эту жалобу своему адъютанту и крикнул: «Впредь запрещаю обращаться ко мне с подобными глупостями! На то и война, сударь мой, на то и война!»
А воины Жанны под своё трофейничание ещё и идеологическую основу подводят. Мы там, де, в Орлеане бились себя не щадя, кровь за прекрасную Францию проливали и проливаем, а вы тут ряшки под англичанами отращивали. Грех будет, если мы вас не растрясём маленько.
Как бы то ни было, а 15 сентября Жанна подходит к Парижу и, как у неё повелось, с ходу атакует парижское предместье Сен-Дени После короткого ожесточённого боя она выбивает англичан из Сен-Дени. Те отступают в город.
Начинается собственно осада Парижа. Окружить весь город у Жанны сил, разумеется, не хватает, и она сосредотачивает свою армию у южных ворот города.
В эти тревожные для парижан дни( тревожные ибо Жанна пообещала каждого десятого из них повешать за то, что они посмели сражаться против своих на стороне англичан, а не открыли ей ворота) в Парижской Хронике появляется строка:
«Тварь в образе женщины с ними. Кто она, Бог знает»
Заметим это – здесь, в этой части Франции Жанну Святой девой не считают, в отличии от Орлеана и других городов по Луаре. Ибо туда она принесла мир и освобождение, а сюда напротив – войну и разорение.
Жанна не собирается вести осаду. Она ждёт, когда обозы подтянут бомбарды, чтобы сокрушить парижскую стену и идти на штурм.
Однако вместо бомбард к Жанне поступает известие, что обоз с ними задержан по приказу короля Карла Седьмого.
От гнева Жанна, кажется, теряет голову. Она начинает штурм без артиллерии. Только штурмовые лестницы и по ним на стены. Под град стрел из английских луков и арбалетов! Под кипяток и раскалённое масло, что обильно льётся сверху на воинов Жанны!
Вот таким образом весь день18 сентября войска Жанны пробуют овладеть стенами.
Но неудачно. Пять приступов отбиты с большими потерями, сама Жанна ранена в ногу камнем, пущенным со стены. Её знаменосец получает арбалетный болт в колено, поднимает забрало, чтоб посмотреть на рану и тут же получает второй болт между глаз.
Штурм окончен. Окончен неудачей.
Без бомбард город не взять это ясно. И Жанна в тоске и досаде приказывает отступать.
Как только войско возвращается к Луаре, Карл Седьмой распускает его.
В те времена постоянных армий не держали. Их собирали только для войны, а затем распускали на все четыре стороны. Эту армию собирали для Жанны и король счёл, что дальше Жанне владеть армией опасно уже не только для англичан но и для него Карла Седьмого.
Прав ли он был ? Может и прав. Мысли у Жанны ведь всякие могли появиться. Власть засасывает быстрее любого наркотика, а война делает человека жестоким и циничным. Даже семнадцатилетнего человека.
Как знать, может быть однажды тот же Жиль де Рец «Синяя борода» выполнил бы молчаливую полупросьбу-полуприказ своего кумира Жанны и Карл Седьмой задохнулся бы от подушки или съел бы чего нибудь не того.
Не такая уж и необычная история. Особенно для Франции- вспомним того же Бонапарта.
А был ли прав Карл когда он задержал артиллерию, тем самым, не дав Жанне овладеть Парижем?
Опять же, может и был. Ему конечно нужна была власть над всей Францией, но он предпочитал получить Францию не в разорённом дотла состоянии.
А информация о том, что из себя представляют те места центральной Франции через которые прошла Жанна, двигаясь на Париж, до него, разумеется доходила. И эти места, ещё накануне вполне процветающие, теперь были близки к катастрофе и голоду. Опустевшие деревни, разорённые ярмарки, сожженные порты по Сене – вот результат похода Жанны на Париж.
А, что бы было с Парижем, если бы Жанна его взяла? Ведь с коллаборационистами она была очень сурова.
Вот все эти обстоятельства, очевидно, и привели Карла Седьмого к выводу, что пора Жанну останавливать. К тому же при его дворе сформировалась сильная партия «сторонников мира» во главе с де Тремулем и архиепископом Реймским. Они убеждали Карла, что путём дипломатии он получит власть над не разорённой Францией. И легко убедили, ибо сам Карл к этому давно склонялся.
Позже Париж сам откроет перед ним ворота и Карл не тронет никого из тех французов, что активно сотрудничали с англичанами.
Вообще не тронет. Ни то, что жизни или денег, а даже должностей не лишит. Был судьёй при оккупантах? Оставайся судьей. Был мэром? Оставайся им же.
И так Карл поступал во всех городах, что переходили на его сторону. Никакой мести. Ни слова упрёка. Сразу всё забыть и простить. Живём дальше так, как будто бы ничего и не было. Это была мудрая политика и она позволила Карлу закончить Столетнюю войну практически бескровно. Однако не будем забывать, что Карл просто дал войне издохнуть самостоятельно, а смертельный удар нанесла Столетней войне именно Жанна.
Немного надо рассказать и о де Тремуле. Это был гениальный финансист. В стране сильно разорённой Столетней войной он умудрялся в достатке находить средства для финансирования политики и армии Карла Седьмого.
Ну и попутно стал самым богатым человеком Франции. Впрочем, сочетание «Несусветный ворюга и одновременно великий государственный деятель» столь обычно для истории (вспомним хотя бы Меньшикова или Потёмкина), что удивление скорее вызывают те кто и велик был и бюджет не разворовывал. Уж очень редки такие честные фигуры и поэтому они не могут своей честностью подрывать в нас веру в человечество.
Итак, Жанна снова в Реймсе. При дворе короля, но уже без армии.
На неё наваливается тяжкая депрессия. Она не выходит из своих покоев и почти, что не поднимается в постели.
Конечно, её депрессии и тоске сильно способствует первое в её жизни поражение и болящие раны. Но главное всё- таки не в них.
Жанна лишилась власти. А это всегда огромная трагедия для человека, который уже почувствовал её сладкий вкус.
Кто- то говорил: «Всё приедается- деньги, женщины, вино. Никогда не приедается только власть»
А ведь власть – этот наркотик свалился на Жанну в его самом максимальном своём варианте. У Жанны была власть карать и миловать- самая высокая власть. И вот такого наркотика Жанна разом лишилась. Тут затоскуешь.
Ещё она лишилась войны. Для полководца лишится армии – тяжкая мука. А Жанне, кажется, нравилось воевать.
Вот её подлинные слова про войну:

«Сердце переполняет сладостное чувство верности и жалости, когда видишь, как твой друг храбро подставляет свое тело оружию, дабы свершилась и исполнилась воля Создателя нашего. И оттого испытываешь такое наслаждение, что ни один человек, подобного не изведавший, не сможет никакими словами его описать»

Она постоянно просит Карла вернуть ей армию. Карл не соглашается. Он ведёт успешные переговоры с англичанами, добиваясь от них всё новых и новых уступок только угрозами, что он снова выпустит на них Жанну.
Не давая Жанне армии. Карл пробует заменить это богатством. Он выделяет ей солидное имущество.
Когда на судебном процессе в Руане она перечислила то, что подарил ей король, ошарашенные судьи заметили ей, что имущество королевы несколько меньше.
Но богатство не может заменить власть. Власть наркотик куда более сильный, чем деньги и любой власть имущий с лёгкостью пожертвует любыми деньгами лишь бы не лишиться даже крупицы власти.
( Кстати, именно поэтому, подкупить первых лиц государства невозможно)

Именно в эту зиму 1429-30 года Жанна начинает сетовать на свои голоса. Жаловаться на то, что они покинули её.
Тут не понятно. То ли это на Жанну так «ломка» действует. То ли «голоса» действительно взяли паузу. Возможно, они сами не ожидали такой стремительности и невероятной успешности своей подопечной, поэтому, слегка шокированные от успехов, решили взять небольшую паузу, чтобы обсудить ситуацию, которая благодаря Жанне кардинально изменилась одним махом, как в калейдоскопе.
Даже если и была такая пауза, то она была небольшой. «Голосам» нужно быстро покончить с войной.
Вот тут самое время поговорить- а зачем Жанне и её «голосам» нужно скорейшее завершение Столетней войны. Ведь Карл то, в принципе прав, когда добивает войну неторопясь, мирными методами.
Мы поймём почему «голоса» желают быстрее свернуть эту войну, если увидим, что Столетняя война вот уже который десяток лет, жадно пожирает ценнейший ресурс того времени.
Нет, это ни нефть и ни золото. Это воины. Рыцари. Средневекового воина готовят долго. С детства. Ему надо уметь многое- ездить на боевом коне, носить доспехи, владеть довольно сложными приёмами боя холодным оружием.
Это не солдат 20 века, которого можно взять из любой деревни и за пару месяцев обучить пользоваться оружием, настолько это оружие к тому времени упростилось. А оружие средневековья очень сложно в применении.
Поэтому запомним – самый ценный ресурс той Европы это обученный воин. В идеале-тяжеловооружённый конник- основная ударная сила той эпохи.
И вот Столетняя война уже девяносто с лишним лет этот ценнейший ресурс пожирает почти полностью. Она для кого то очень сильный и не нужный конкурент, а с конкурентами, захапавшими почти целиком ценный ресурс, принято расправляться безжалостно.
Действительно, разве можно терпеть, когда христианские, католические воины истребляют друг друга без малейшей пользы для католической церкви.
И это в такой тяжёлый момент, когда на востоке дела у церкви идут неважно. Её мечи: Тевтонский и Мальтийский рыцарские ордена изрядно затупились из-за этой Столетней войны.
Тут вот в чём дело. Сила того же Тевтонского ордена была в его неуничтожимости. Ведь к услугам рыцарских орденов было рыцарство всей Европы.
Вот смотрите- отец Невского, князь Ярослав громит Тевтонский орден, а он через год уже как новенький, пополнение со всей Европы прибыло.
Александр Невский топит этот треклятый Орден практически целиком на Чудском озере.
Года не прошло-Тевтонский орден ещё сильней, чем прежде. И едва не наносит Новгороду поражение в кровавой Раковорской битве.
Это он опять воинов со всей Европы к себе собрал.
Эти мечи католической церкви- Рыцарские ордена прямо как сказочные чудовища- сруби одну голову, а у него две вырастают.
И вот постоянный приток пополнения в Ордена прерван этой треклятой Столетней войной, которая помаленьку –полегоньку и оттеснила Рыцарские ордена от того ценнейшего ресурса, о котором я говорил выше.
Такое прощается?
А ведь положение на Востоке очень не простое. Тевтонский орден разгромлен при Грюнвальде, а восстановиться не может- ресурс то Столетняя война качает.
Турки подступают к Константинополю, который обороняют венецианцы и Мальтийский рыцарский орден. А сами византийцы к тому времени уже дошли до такого убожества, что за свою же землю воевать не хотят.
К тому же турки всё уверенней вытесняют католиков со Средиземного моря. Мальтийский рыцарский орден с ними бьётся, несёт потери, а пополнения нет. Так и средиземноморской торговли лишиться можно. А ценнейший ресурс без всякой пользы пожирается Столетней войной.
Поэтому конкурент- Столетняя война, должен умереть и быстро. Очень быстро.
Франция будет разорена активизацией военных действий? Ну так и, что ж. Вытеснение турок из Средиземного моря, что должен сделать Мальтийский орден и проникновение к богатствам Руси, а это уже задача Тевтонского ордена, с лихвой окупят для Католической церкви несчастную судьбу её любимой дочери-Франции.
Кажется, с этой точки зрения маленько понятней становятся, кто, эти такие могущественные «голоса» Жанны.
И маленько ясней делается ответ на вопрос — где это семнадцатилетняя «крестьянка» научилась так здорово воевать и владеть всеми, даже самыми современными на тот момент, видами оружия.
И совсем понятно делается , откуда это по всей Франции, ещё за два десятка лет до рождения Жанны вдруг начало гулять «древнее» предание о Деве из Лотарингии которой суждено спасти Францию. Из уст в уста, ага. Тогда газет не было, и вся информация передавалась через проповеди в церквях. Церковь тогда роль СМИ играла.

Но мы отвлеклись, а Жанна тем временем пришла в себя. Или «голоса» наконец закончили осмысление новой обстановки, но, как бы то ни было, а в начале весны 1430 года Жанна приходит к королю и смиренно просит, раз уж она ему больше не нужна, то пусть Его Величество отпустит её домой.
Король удивлён и нам тоже следует удивиться (если ещё от Жанны удивляться не устали)
Дело в том, что «дом» Жанны-деревня Домреми в этот момент как раз под англичанами. И вот туда она и просится.
Это как понять, Жанна решила таким замысловатым способом жизнь самоубийством покончить или…или она, при всём своём прекрасном знании французских дорог, плохо знает где находится её родная деревня?
Король ей примерно это и излагает.
Жанна не смутившись, тут же просит, в таком случае отпустить её в Орлеан. Её там все любят, а при дворе никто. Собственно это чистая правда.
На это королю возразить нечего и он отпускает Жанну.
А Жанны, выехав от короля, даже для приличия пары шагов к Орлеану не делает. А сразу же устремляется с небольшим отрядом своих секретарей, слуг и телохранителей на Север.
По Франции в тот момент болтается много всяких военных отрядов, ищущих на чьей бы стороне повоевать. А к такому удачливому командиру, как Жанна каждый из них готов с удовольствием поступить на службу.
К тому же где то в тех краях и верный друг Жанны- Жиль де Рец. К тому времени уже маршал Франции и тоже со своими собственными отрядами.
Так весной 1430 года Жанна де Арк начинает свою, частную войну против англичан. Столь же стремительную и жестокую, как и прежняя. А по другому она и не умеет. Да и время у «голосов» поджимает